– Так или иначе, дорогой принц Эльяди, – Шелест незаметно для себя перенял у собеседника манеру общаться, – раз вы со свитой умудряетесь выбраться оттуда, я не понимаю, что может помешать Удматору найти способ вместе со своей армией пробраться туда? Мне понятно, что вы желаете отгородиться от всех, но эти все могут иметь обратное желание.

Принц в очередной раз едва заметно улыбнулся:

– Желание порождает интерес. А мы исключили саму возможность его возникновения. Вот у вас лично возникало когда-нибудь желание встать с утра пораньше и отправиться в Небывалое королевство, к которому и дорог-то нет?

– У меня лично – нет. Так и на соседние государства нападать у меня желания не возникало! Ни с утра пораньше, ни вообще. Потому что я не Удматор. Думаю, после того как он уничтожит всех нас, ему не захочется останавливаться. Вы не думали, что вот тогда-то он и возьмется за тех, кто остался?

– Уничтожит всех нас, – повторил за монахом Эльяди. – Как вы лихо это сказали. Почему вы обобщаете, говорите «всех нас»? Кто-то пойдет на сделку с империей…

– Не будет никаких сделок. – Голос Шелеста зазвучал тише. – Я шесть месяцев провел на передовой. Я видел, что происходит на полях сражений. Я знаю, что творится на оккупированных территориях.

– Разговор все время сводится к запугиваниям с одной стороны и глухой стене отрицания с другой, – произнес Эльяди. – Словно на разных языках говорим. Словно не за чашкой кофе.

– У меня не было достаточно времени, чтобы подготовиться к дипломатической миссии. Возможно, представленные факты не кажутся убедительными…

– Не в этом дело, дорогой монах. Вы стараетесь добиться от меня решения ваших проблем. Я пытаюсь объяснить причины своего отказа.

Монах отрицательно покачал головой:

– Я пытаюсь использовать выпавшую мне возможность. Я не верю, что мы наткнулись на ваш лагерь случайно. Разве вы на моем месте не поступили бы так же?

– Мне практически невозможно представить себя на вашем месте. – Брови принца удивленно приподнялись.

– Почему? Неужели вам не приходилось просить у кого-нибудь милостей для своего народа?

– Разве что у Создателя. – И Эльяди добавил, чтобы весомо подчеркнуть уже сказанное: – И только у него.

– И никогда не требовалась никакая помощь? – Не сдавался монах, уже скорее из принципа. Надежда получить помощь умерла несколькими минутами ранее. Но не мог же он, в самом деле, встать, развернуться и, откланявшись, уйти, оборвав принца Энер на полуслове.

– Нет. Никогда. Я повторяю: мы не прибегали ранее и не видим причин прибегать ныне к контактам с другими государствами для создания долговременных связей. Для королевства Вильярд это не имеет перспектив. Мы полностью обеспечены внутренними ресурсами – у нас совершенно отсутствует необходимость во внешних экспедициях для их пополнения.

– Хорошо, отсутствие внешней угрозы никогда не толкало вас к поиску союзников. Но неужели государству ни разу не требовалась помощь? Засухи у вас никогда не бывало? Наводнения? Неурожая?

Эльяди лишь пожал плечами:

– Стихия страшна лишь тому, кто к ней не готов. Не хочешь быть затопленным – не селись у рек, в предгорьях велика вероятность оползней, берег океана страшен цунами. Если иметь под рукой наблюдения за несколько сотен лет, можно довольно точно предугадывать по изменениям, происходящим вокруг, что должно случиться. А неурожай всегда компенсируется запасами прошлых лет.

– Хорошо. Предположим. А эпидемии?

– Еще проще. Извне болезни не проникают, а внутренние достаточно хорошо изучены, чтобы успешно с ними бороться.

Тут Шелест нехорошо улыбнулся и ехидно спросил, указывая кивком головы на одну из палаток за своей спиной:

– Успешно бороться, говорите? А как же ваш бредящий от высокой температуры телепортер? Вся ваша экспедиция оказалась зависима от его здоровья. А вы не смогли справиться с его недугом. Прыгали то сюда, то в пустыню какую-то, то на водопады – хорошо еще, что не растеряли по дороге всю свиту. – В голосе Шелеста появились вкрадчивые нотки. – А такое ведь тоже было возможно, учитывая его состояние. Мало ли куда могло занести его сознание, мало ли что могло ему еще привидеться. И вам все-таки понадобилась помощь. И пришлось ее принять, несмотря на все ваше нежелание контактировать со мной. Я помню, как вы меня встретили. Нежеланный гость, принять помощь от которого сродни получению пощечины.

Эльяди склонил голову набок и чуть прищурил глаза:

– Принятие помощи говорит о неспособности справиться с ситуацией самостоятельно. Почему у вас вызывает удивление то, как я лично воспринял ваше появление? Расписаться в собственной слабости… Да, для меня, Эльяди Энер, это оскорбительно. Я бы предпочел, чтобы об этом не было известно. Это единичный случай. Можете не верить мне на слово, но такого действительно не бывало раньше. Если кто-то заболевает во время путешествия, мы всем лагерем ждем выздоровления, чтобы не тащить эту напасть с собой в Вильярд. Вы спрашивали об эпидемиях, я вам ответил. А то, что происходит с лагерем, носит частный характер и интересов государства не затрагивает. Из-за болезни одного человека под угрозой оказалась лишь моя собственная безопасность и безопасность моих людей. Для страны угрозы эпидемии нет. Пока мы не убедимся в его полнейшем избавлении от этого недуга, мы будем оставаться здесь, в Латфоре.

– А проблемы внутренней нестабильности?

– Что вы имеете в виду? – Эльяди наконец решился покуситься на один зефир. При этом он перепачкал кончики пальцев глазурью. Безмолвный слуга тут же протянул смоченную водой салфетку, которая исчезла благодаря его ловким рукам сразу же после использования.

– Конфликты между сословиями?

– Что? А… Я понимаю, что вы имеете в виду. У нас нет таких конфликтов, так как нет и такого понятия, как сословие.

– Но вы же сам Эльяди – принц по праву рождения! – Монах был искренне удивлен. – Раз есть принцы, значит, есть и знать. И простолюдины.

– Все верно. Но в королевском доме Энер я не единственный. Если бы я не заслуживал этого, принцем был бы кто-то другой. Кто заслуживал доверия больше, чем я. – Эльяди протянул было руку, чтобы взять следующую зефиринку, но передумал, вспомнив о последствиях. – По-моему, это вас в тупик не должно ставить – нечто похожее существует в вашем Хараде. Там тоже, чтобы быть уважаемым, человек должен делать то, что вызывает уважение.

– А если кто-то добивается уважения силой?

– Навряд ли силу можно уважать. – По лицу принца пробежала тень. – Только бояться. Если с детства учить человека быть человеком, если дать ему это право, он будет это понимать.

– И никто не пытался узурпировать власть? – «И что значит: учить человека быть человеком?»

– О! – Принц искренне рассмеялся. – Власть – это такая головная боль! Очень утомляет. Любой умный это понимает. Она отнимает слишком много времени.