Вайолет открыла рот, чтобы заговорить, но не смогла. Ее взгляд перебегал с меня на Мишу и обратно. Мгновение поколебавшись, она взяла себя в руки.

– Это что, угроза? – надменно спросила она.

– Лучше бы тебе поверить, что это так, Вайолет, – отчаянно блефуя, сказала я.

– Мы убьем тебя, – вырвалось у Миши, ее слова застигли врасплох и меня, и Мэтта. – Если ты умрешь, заклинание будет разрушено. Я не боюсь убить тебя, чтобы спасти свою жизнь.

Мы с Треем не рассказали Мише о визите к отцу Фэи, как и о нашем плане определить, что за вещь Вайолет служит для связи с духом. Ее выпад насчет убийства был ужасно странным, но идеально служил нашей цели: отвлечь Вайолет от задуманного мной и Треем. Лицо Вайолет побледнело и лишилось всяких эмоций, когда она развернулась на каблуках и вернулась к нашему бывшему столу. Мы не стали наблюдать за остальными и их реакцией на ее объяснение, почему мы не пришли с ней.

– Ты с ума сошла? – спросила я Мишу. – Она может пойти к директору и сказать, что ты угрожала ей! Она может пойти в полицию!

– Ну и пусть, – твердо сказала Миша, делая глоток молока. – Я не шучу. Я задушу ее голыми руками. Если я умру, то пусть и она тоже.

Мэтт обнял ее и поцеловал в щеку.

По спокойному тону Миши я поняла, что она не шутит.

* * *

На физкультуре я попыталась устроить так, чтобы меня отправили к медсестре, утверждая, что у меня судороги, – но тренер Стерлинг пресекла все мои попытки, проинформировав меня о том, что физические упражнения могут быть таким же отличным лекарством, как и Тайленол. Ранее на той же неделе, прежде чем Миша вернулась в школу, ее родители сделали то же, что прежде – родители Кэндис: перестроили ее расписание так, чтобы она не встречалась с Вайолет, разве что за обедом. Жаль, что я не могла честно рассказать маме о том, что происходит в школе, и попросить ее сделать то же самое и для меня. Я знала, что, если я попрошу ее об этом, то столкнусь с потоком скептических вопросов. Я переоделась в красно-черный спортивный костюм у шкафчиков (не там, где обычно, в попытке избежать встречи с Вайолет и Трейси). Подумав, натянула серую толстовку с капюшоном, потому что становилось прохладно.

На дорожке я бежала на своей скорости, избегая встречаться взглядом с другими. Я сосредоточилась на словах песни, играющей на моем телефоне, пока не услышала свое имя.

– МакКенна!

За мной бежала Вайолет, пытаясь догнать. Я заметила, что Трейси только на половине дорожки, поэтому вытащила наушники, готовая выслушать Вайолет.

– Что? – поинтересовалась я.

– Почему ты внезапно так злишься на меня? – спросила она, и казалось, что она искренне поражена резкой переменой в наших отношениях, произошедшей за неделю.

– Не внезапно, Вайолет, – сурово ответила я. – Я была готова поверить в совпадение, когда умерла Оливия. Но не теперь, когда умерла и Кэндис. Я слежу за тобой и знаю, что ты делаешь. Думаю, ты больная. Ты просто будешь сидеть и смеяться, пока мы все не умрем.

– Нет, – Вайолет покачала головой. – Это неправда. Я не контролирую происходящее. Мне очень жаль, что Оливия и Кэндис умерли. Ты должна мне верить.

Я так злилась на ее жалкие заявления о невиновности, что хотелось плюнуть в нее.

– Скажи мне одно, – попросила я, останавливаясь и поворачиваясь к ней. Мне было все равно, увидит ли кто-то нашу ссору на дорожке. – Когда настала моя очередь, почему ты не увидела мою смерть?

Вайолет побледнела и выдавила из себя:

– Не помню. Прошло уже несколько месяцев.

– Ты помнишь и знаешь почему! – выкрикнула я. Вайолет дико озиралась, но я смотрела на нее в упор, требуя ответа.

– Потому что ты уже мертва, – наконец сказала она как бы между прочим.

Ее ответ так сильно поразил меня, что у меня отвисла челюсть.

– Не могу объяснить, как это работает. У меня просто начинается видение, и во время твоего я видела тебя в огне. Видела, как ты умерла, – пробормотала она.

Даже не успев обдумать ее ответ, чтобы заинтересоваться упомянутыми видениями, я возразила:

– Ты видела не меня, идиотка. Ты видела мою близняшку. Это она погибла в пожаре.

Брови Вайолет подскочили, словно бы я только что поставила на место недостающий кусочек пазла.

– Близняшка! Вы с сестрой были близняшками!

Я пошла вперед, боясь раскрыть больше информации о себе, которую она сможет использовать против меня. Онемелыми пальцами я надела наушники, и музыка выбила отчаяние из моей головы.

Уже мертва.

Побежав, я услышала, как Вайолет зовет меня по имени, но не стала останавливаться.

Каким бы маловероятным это ни казалось, вполне возможно, что каждый раз, когда Вайолет слышала слухи о пожаре, уничтожившем мой дом, о Дженни говорили как просто о моей сестре, но не близняшке. Моя теория о том, что мы с Дженни делили душу на двоих (и, значит, я наполовину мертва) внезапно показалась правдивее. Но если я уже наполовину мертва, проклятие на меня не действует?

При мысли о том, что у меня может быть иммунитет против заклятия, я словно засветилась изнутри. Если у Вайолет нет власти надо мной, то мне не придется волноваться о том, что произойдет с мамой, если я внезапно умру, – или о реакции Трея. Осознание, что жизнь будет продолжаться, сделало утренний воздух свежее, солнечный свет теплее, музыку в моих ушах красивее. Но, не успев по-настоящему испытать облегчение, я вспомнила, что у Миши нет иммунитета. А я все еще не имею ни малейшего понятия, как спасти ее.

* * *

После школы Миша и Трей встретили меня у шкафчика. Миша планировала напроситься ко мне домой, чтобы якобы делать вместе домашнее задание и избежать уроков гимнастики с сестрой – та ждала ее на парковке, скорее всего, не выключая двигатель.

– Просто подожди меня здесь, – сказала Миша у западного входа в школу, прежде чем, надев черную замшевую куртку, побежать к хэтчбэку сестры. Мы с Треем смотрели, как сестры ссорятся, и, наконец, Аманда включила задний ход и выехала с парковки. Уезжая, она что-то крикнула Мише, скорее всего, что-то вроде: «Погоди, вот узнают об этом мама и папа».

Миша пожала плечами, присоединившись к нам у дверей школы и поправив на плече стильную сумку-почтальонку.

– Все в порядке? – спросил Трей.

– В порядке, – пропела Миша. – Моя сестра просто не понимает, почему гимнастика не кажется важной тому, кто скоро умрет.

Как только эти слова сорвались с языка Миши, красные двери школы позади нас распахнулись, и мы оказались лицом к лицу с Вайолет. Мгновение неловкой тошнотворной тишины мы четверо смотрели друг на друга.

– Привет, – наконец смущенно произнесла Вайолет, а затем повернулась и подняла руку, чтобы защитить глаза от солнца, что-то ища на парковке.