– А ну, стой! – приказал старший. – Чего везёшь?

– Ты что, родимый, слепой? – усмехнулся дед. – Не видишь что ли? Сено везу.

– Проверьте! – кивнул всадник, и двое стрельцов с азартом принялись ворошить стожок прикладами пищалей. Дед недовольно покачал головой.

– А ну, аспиды! Всё сено мне не раскидайте!

Убедившись, что стог пуст, старший спросил:

– Никого не видел, дед?

– Разбойника что ль какого ищете? – хитро прищурился Дорофей и покачал головой. – Неее. Такого не видал.

– Нет, девку.

– Ба! Это что ж, молодцы гурьбой за девкой гоняются? – захихикал старик.

Стрельцы недовольно переглянулись и, пришпорив коней, помчались дальше.

– Да выходи уже, родимая, – проговорил Дорофей, стоило служивым скрыться из вида.

Выбравшись из кустов, Таяна забралась обратно на телегу, и они продолжили путь. До места добрались уже ближе к вечеру.

– Ты, девонька, в деревню-то идти не спеши. Подожди тут, покуда не стемнеет, да все не угомонятся. Не ровен час, заметит кто да служивым людям доложит. Я вот тебе и зипунок свой оставлю, чтоб комарьё меньше донимало. Потом отдашь, – махнул рукой дед на прощанье.

Как только ночь опустилась на землю, Таяна направилась к избе Пелагеи. Подкравшись к знакомой калитке, она собралась было её открыть, как из дома выскочил Прохор. Девушка метнулась к забору и затаилась, в испуге ожидая худшего. Да только боярин, охваченный собственными переживаниями, по сторонам особо не смотрел, а словно ошпаренный, пролетел мимо и, вскочив на коня, помчался прочь. Немного подождав и убедившись, что в доме больше никого нет, Таяна проскользнула во двор, где её и обнаружила Пелагея.

Внимательно слушая рассказ девушки о своих злоключениях и страшных обвинениях, знахарка только вздыхала и качала головой.

– Ну что ж мужики бестолковые такие? Очевидного не видят, – сожалела она.

– Тётка Пелагея, а чего Прохор приходил? Меня искал?

– Тебя сердешную, – согласилась знахарка.

– А чего вылетел, будто конь, плетьми стегнутый? Чего такого ты ему сказала? – не понимала девушка.

– Ничего, – грустно усмехнулась Пелагея. – От себя бежал Прохор, – вздохнула ведунья и вдруг встрепенулась. – Не стоит нам здесь оставаться. Утром в лес пойдём, на заимку. Я там останавливаюсь, когда за травами хожу. Пока лето, в лесу поживём, а осенью, глядишь, всё уляжется. А там подумаем, куда на зимовку отправиться.

Лишь только рассвело, женщины, как и планировали, покинули деревню…

Путь до Вязьмы был недолгим. Левашов остановился на постоялом дворе и, не желая привлекать внимания, представился заезжим купцом, явившимся в город с целью разузнать о местной торговле. Прежде всего, Евсей хотел переговорить со слугами пана Залевского, но действовать приходилось осторожно. Вернувшаяся из Москвы Божена могла его выдать, да и сам Якуб знал Левашова в лицо. К тому же Евсей понимал, что польская челядь наверняка побоится пойти против хозяина.

Памятуя о том, кто из слуг подписал бумагу с обвинениями против Таяны, княжич надеялся встретиться с каждым. Выяснив, что панский ключник в отсутствие господина любит наведываться в кабак, расположенный неподалёку от торговой площади, Евсей там его и подкараулил. Как бы случайно подсев к поляку, Левашов заказал чарочку вина и завёл разговор.

– Слушай, добрый человек, а правда, что в доме твоего пана девчонка русского боярина убила и дочку его?

– Правда, – довольно отхлебнув крепкого зелья, согласился слуга.

– Вот так и порезала? – сделал изумлённое лицо Евсей. – И ты сам видел?

– Сам не видел… Когда шум услышал и в опочивальню прибежал, боярин уж бездыханный лежал, а девка на полу сидела, вся в крови.

– Крепкая, видать, баба попалась?

– Да не сказал бы, – скривившись, почесал затылок ключник. – Тощая. Соплёй перешибёшь.

– Так как же она смогла здорового мужика одолеть? – не понимал Левашов, и собеседник только пожал плечами.

– Кто её знает…В спаленке уже пан Залевский с сыном находились. Они-то и сказали, что это её рук дело.

– Значит, сам не видел, – разочаровано вздохнул Евсей.

– Не видел, – согласился слуга.

– А дочку боярскую кто порешил?

– Дочку под окнами нашли, на земле, в одной сорочке разодранной… Стыдоба!

– И кто ж сорочку боярышне разодрал?

– Откуда мне знать? Наверное, девка эта… холопка её…

– Хозяин так сказал? – догадался Евсей.

– Угу, – припав к кружке, подтвердил ключник.

Ещё немного поговорив со слугой, Левашов покинул кабак. Нечто подобное рассказала княжичу и горничная. Расспросив ещё пару человек, Евсей понял, что вся челядь знала о преступлении лишь со слов самого Залевского. «Получается, кроме пана и его сына никто ничего не видел, – размышлял Левашов. – И других доказательств, кроме их слов, нет. Да, конечно, суд скорее поверит знатным полякам, чем безродной девушке». Евсей уже отчаялся найти других видоков56, но тут к заезжему «купцу» подошёл панский конюх.

– Господин, слышал, ты интересуешься, кто боярина в доме пана Залевского убил, – настороженно зашептал парень.

– А ты знаешь чего?

– Знаю… Мы с Марусей на сеновале как раз были, – несколько смутившись, признался конюх. – А оттуда окна терема как на ладошке видать. В спаленке свечи горели, а окон боярышня не закрывала.

– Говори! – взволновано потребовал Евсей. .

– Ой, как прознает пан, что предал его, так со свету меня сживёт, – засомневался холоп.

– Так что ж ты тогда разговор завёл, раз боишься? – нахмурился Евсей, внимательно рассматривая молодого человека. Предположив, что тот просто набивает цену, княжич потянулся за кошелём.

– Нет, нет! Денег не надо!– остановил его конюх и вдруг попросил: – Ты бы, добрый человек, помог мне с Марусей бежать отсюда. Боюсь я за неё… Панский сынок ни одной девки пригожей не пропускает.

–Знаешь, что бывает за помощь беглым холопам?

– Не холоп я. По договору на службу поступал ещё к бывшему хозяину. Долги отца отрабатывал. Срок давно истёк, и пан ещё месяц назад должен был отпустить. Да куда там! Хуже рабов держит. Своих соглядатаев кругом понаставил… Продыху не даёт. И Марусю за меня не отдаёт.

– А звать-то тебя как?

– Ванька я.

– Помогу вам, Иван,– пообещал Евсей. – Только расскажи всё, как было.

Парень радостно улыбнулся и начал рассказ.