– Oui. Уезжает недели на две в год. Вот и сейчас уехал. – Немного помолчав, бармен добавил: – Я не думаю, что его картины чего-нибудь стоят после учебы у этого Ноу Мана.

Было ясно, что у него имеется несколько картин хозяина, то ли выбранных им, то ли навязанных ему.

– Возможно. Но пожалуйста, ничего ему не говорите. Позвольте мне самому с ним побеседовать. Могу я позвонить ему или отправить письмо по электронной почте?

– Нет. Он не любит, чтобы его беспокоили. Обычно он уезжает в конце августа, но нынче уехал пораньше. Наверное, погода благоприятствовала. Как называется ваша галерея? Люку будет интересно.

– Désolé. Я хочу сохранить инкогнито.

– Понятно, – протянул бармен.

– Живут ли поблизости еще какие-нибудь члены колонии Ноу Мана?

– Мне об этом неизвестно.

– А у кого-нибудь из ваших знакомых есть картины Ноу Мана?

– Нет. Он просил Люка переправлять все картины в его галерею на юге. – Человек помолчал, выпятил нижнюю губу. – Но как же Люку связаться с вами, если вы инкогнито?

Ситуация казалась довольно глупой. И в голосе бармена слышалось подозрение. Бовуар оставил ему номер своего сотового.

– Извините, но я должен спросить еще раз, – сказал Бовуар. – Вы никогда не слышали разговоров вашего босса о музах? Может, о его собственной музе или о той, что оказывала влияние на колонию? – Он взял книжечку меню и показал на рисунок на обложке.

– Non.

Бовуар встал, помахал бармену и вышел, забрав меню с собой.

– Нашли, что искали? – спросил один из игроков в нарды.

Клара опешила, не понимая, откуда эти люди знают о Питере. Но Мирна ответила:

– Нашли. И вы оказались правы: картину нарисовали именно в том месте, про которое вы говорили.

И тогда Клара вспомнила, что они с Мирной спрашивали у двух игроков в нарды, не знают ли они, где Питер создал картину с губами. И они помогли.

– Странная картина, – сказал один.

– Странное место, – сказал другой.

Клара, Мирна, Шартран и Гамаш заняли столик на краю террасы и заказали напитки. Пока остальные ждали, Гамаш подошел к игрокам в нарды:

– Что вы хотели сказать, когда назвали это место странным? Вы имели в виду реку, где была написана эта картина?

– Не-а, я говорил о той, которую она держала в другой руке.

– Вы знали, где создана и вторая картина? – спросил Гамаш.

– Ну да. Был там много лет назад. Помогал вырубать деревья.

– В лесу. – Гамаш неопределенно махнул рукой в сторону чащи.

– Oui. Узнал это место.

– Почему же ничего не сказали? – упрекнул его Гамаш.

– Так ведь меня никто не спрашивал. Она только про картину с рекой интересовалась. Забавные картинки.

– Мне они понравились, – произнес другой человек, не отрывая глаз от доски.

– Вы что-нибудь знаете про колонию художников в лесу? – спросил Гамаш.

– Ничего не знаю. Я рубил деревья, а потом ушел. Видел этого парня несколько раз здесь, в городе. Слышал, они там разрослись. Приют для художников. А потом все закончилось. Все ушли.

– И не знаете почему?

– Наверно, как и все остальные, – сказал пожилой человек. – Сменили курс.

Гамаш обдумал услышанное.

– Вы назвали это место странным. Почему?

Второй старик оторвал взгляд от доски и внимательно посмотрел на Гамаша:

– Я вас знаю. Вы – коп. Видел вас по телевизору.

Гамаш кивнул и улыбнулся:

– Больше не коп. Мы здесь просто ищем друга. Человека, который написал эти картины. Его зовут Питер Морроу.

Оба игрока покачали головой.

– Высокий, – сказал Гамаш. – Средних лет. Англоязычный.

Двое пожилых людей смотрели на него пустыми глазами.

– Он искал человека, который возглавлял колонию Нормана. Или Ноу Мана.

– Ноу Ман, – повторил первый игрок. – Да, теперь вспомнил. Странное имечко.

– И человек тоже странный? – спросил Гамаш.

Игрок в нарды помедлил с ответом:

– Не больше, чем другие. Может, даже меньше. Замкнутый. Похоже, хотел, чтобы его оставили в покое. – Он рассмеялся.

– Что тут смешного?

– Столько художников ищут себе учеников. Объявления дают, выставки устраивают, курсы всякие предлагают. А этот построил маленький домик на поляне в лесу, сидит тихо, а ученики к нему так и слетаются.

– Вы не знаете почему? – спросил Гамаш. – Он что, был такой обаятельный?

Это вызвало новый взрыв смеха.

– Вот уж чего не скажешь. Одно знаю точно: на художника он никак не походил. Большинство из них такие неряшливые. А он был, ну, вроде вас.

Старик смерил Гамаша взглядом, и тот почувствовал, что это отнюдь не комплимент.

– Вы можете его описать? Как он выглядел?

Старик задумался:

– Невысокий. Жилистый. Приблизительно моих лет. Моих лет в то время, я хочу сказать.

– А женщины там бывали?

– Вы спрашиваете, устраивали ли они оргии?

– Значит, ты расчищал место для оргий, Леон? Ну погоди, вот узнает твоя жена!

– Если и устраивали, то меня на них не приглашали.

– Нет, – сказал Гамаш, понимая, что над ним подшучивают. – Я спрашиваю о другом: у Ноу Мана была жена или подруга?

– Ничего такого я не видел.

– Значит, никаких муз? – спросил Гамаш, внимательно глядя на них в ожидании реакции.

Однако никакой реакции не последовало, если не считать того, что старик, сделав ход, захватил ключевой пункт в своем доме.

– Вы сказали, место странное. Что вы имели в виду? – снова спросил Гамаш.

– Ну, во-первых, где оно находится. Вы бы захотели там жить, будь у вас выбор? – Старик махнул в сторону реки. – Большинство приютов художников, или сообществ, или как уж вы их называете, располагается там, где красивый вид на реку. А ему что было нужно?

– И что же? – спросил Гамаш по некотором размышлении.

Старик пожал плечами:

– Уединение, наверно.

– Или он скрывал что-то, – предположил другой, не отрывая взгляда от доски. Потом посмотрел на приятеля. – Оргии.

Они рассмеялись, и Гамаш вернулся к столику, размышляя о том, какая тонкая грань между уединением и желанием что-то скрыть.

Их заказ уже принесли.

– О чем вы там беседовали? – Мирна кивнула в сторону игроков.