текла, а то и вовсе переехали в окружной город. Мама считала каждый айм и вырезала скидочные купоны из газет, чтобы сэкономить. А ещё нам никогда не давали карманных денег даже на дни рождения, потому что лишних финансов просто не было.

— Вот-вот, папа никакой не аристократ, — заключил Ривен.

Допускаю, что Иррас наврал моей сестре о своём происхождении, чтобы затащить её под венец. Много ли надо шестнадцатилетней девушке, живущей с отцом-алкоголиком? Разговоры о любви с первого взгляда, красивая внешность и дворец в приданое — вот идеальный рецепт пикапа по-раймски. Но чувствую, здесь не всё так просто. Например, банковский счёт. Хотела бы я рассказать детям о родительских миллионах, да момент не самый подходящий. Лучше повременить. Мы с ними только-только научились жить в мире и хотя бы капельку доверять друг другу. Узнав о баснословных деньгах, племянники могут вернуться к своим теориям, будто я хочу стать их опекуном сугубо в корыстных интересах.

— Вообще-то… — неуверенно протянула Калами, прикусив губу. — Когда я была маленькой, годика в два, то часто капризничала…

— Ты и сейчас часто капризничаешь.

— Заткнись, Спайр! — она запустила в брата печенькой, но тот увернулся, и вкусняшка упала на пол, где сразу же была съедена Драко. — Так вот, чтобы я не плакала, мама садила меня на середину их с папой кровати и давала поиграть шкатулку, доверху набитую драгоценностями: кольцами, бусами, серьгами. Золотыми и платиновыми, а камни с перепелиное яйцо. Помню, что особо любила играть с рубиновым колье с подвесками в виде крупных звёздочек. Папа подарил его маме на какой-то праздник, правда она никогда не надевала его на выход, всегда только дома перед зеркалом. А потом оно и вовсе куда-то исчезло вместе с половиной других украшений. Года три назад я спрашивала о нём, но папа сказал, что мне рано задавать такие вопросы, а мама и вовсе утверждала, что оно мне приснилось.

— А вдруг правда приснилось? — усомнился Ривен.

— Тогда почему родители строго-настрого запретили мне рассказывать о нём кому бы то ни было? Знаете, что я думаю? Они нам много чего не договаривали, и это что-то очень-очень важное. Даже поважнее драгоценностей на миллионы аймов.

Среди множества украшений в комнате Риты колье не было, иначе я бы точно запомнила. Вряд ли его продали, больно уникальная вещица. Думаю, оно лежит в тайнике вместе с документами и родовыми пластинами. И тем обручальным кольцом с рубином. Помнится, камень в нём тоже был в виде звёздочки.

— Ладненько, — вздохнула я, — Шимаров в Сиреноле нет и не было, а где они есть?

— На юге королевства, в столице и приморских городах, — ответила Калами. — Может, папу назвали в честь знаменитого предка? В некоторых аристократических домах до сих пор так делают, традиции и всё такое. Но чтобы узнать наверняка, надо по уши закопаться в архивах. Причём столичных. В Сиреноле нет любителей собирать чужие родословные. Кому вообще интересно такое?

— Папе было интересно, — Аверон махнул вилкой. — У него даже папка есть с генемалотогическими деревьями всех именитых родов.

— Генеалогическими древами, балда, — поправила Сирения. — И там вовсе не древа, а бумажный хлам из старых газет.

— Точно! — я звонко щёлкнула пальцами. Теперь вспомнила, где мне встречалось имя Шимар. Оно было в газетных вырезках из папки в прикроватном сундуке хозяйской спальни. — Молодец, Аверон. Идём в комнату ваших родителей!

Всей толпой мы побежали вверх по лестнице. Раскатистый гром удачно заглушил половину воплей потревоженных ступеней. Щенки и даже флегматичный дворецкий бросились за нами следом. Спешить было вовсе не обязательно, но разве можно устоять, когда разгадка совсем рядом?

Плотно задвинув шторы на окнах, я открыла сундук, выкинула из него тряпки и достала толстенную папку. Ворох заметок разделила на несколько частей и вручила по одной из них детям. Себе взяла самую маленькую, слишком уж медленно читаю по-раймски, а когда волнуюсь, вообще по буквам. Тусклого света ламп едва хватало, пришлось зажечь кулоны.

— Ищем любое упоминание Шимара, в каком угодно контексте, даже если оно написано на рекламной картинке мясной лавки.

На несколько минут в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь шуршанием бумаги и усердным сопением младших Солан. «Пустые» заметки летели на пол одна за другой едва ли не быстрее, чем я успевала прочесть заголовки на своих вырезках.

— Есть, я нашёл Шимара! — вдруг воскликнул Ривен, поднимая над головой целый газетный разворот. — Только не уверен, что это тот, кто нам нужен. Его зовут Ишимар и он принц.

Спайр громко хохотнул:

— Принц Ишимар Парли, который помер миллион лет назад?

— Не миллион, а восемнадцать, — вмешалась Сирения. — Хотя, всё равно давным-давно.

— Поэтому я говорю, что не уверен, — огрызнулся Ривен. — Но я хотя бы что-то нашёл.

— Ну-ка, дай сюда. — Взяв газету, я аккуратно разгладила хрупкую пожелтевшую бумагу и положила её так, чтобы нам всем было удобно читать.

Статья датирована 1082 годом по Времени Парли, 30 декабря. Даже не статья, а развёрнутый некролог. Заголовок гласил: «Чёрный день Парли. Единственный сын короля Иргера и королевы Амилы погиб в результате несчастного случая». Далее шёл пересказ событий того рокового дня. Ясное зимнее утро, юный наследник и свита его ближайших друзей по своей традиции отправились на охоту. В этот раз их целью стал огненный барс в западных горах. Они не взяли с собой опытных егерей, зато не забыли прихватить вино и подружек. Уже поздним вечером молодые люди добрались к перевалу Дункана, где собирались заночевать. Здесь-то всё и произошло. Горный баран внезапно выскочил перед весёлой кавалькадой; лошадь принца испугалась, понесла и вместе с седоком упала в глубокое ущелье.

К спасательной операции приступили только через день, когда к перевалу подошли егеря и сотрудники Службы собственной безопасности Райма. К сожалению, спасать было уже некого. Первыми до принца и его лошади добрались огненные барсы. Они растерзали несчастных и с концами растащили даже сбрую и все вещи из седельных сумок. Вообще все! Отдельно отмечается тот прискорбный факт, что Ишимар взял с собой особо ценные королевские регалии: меч Парли, кольцо и колье с рубиновыми звёздами, а так же династические документы и мешочек с алмазами на миллионы аймов. Как рассказали его друзья уже по возвращению во дворец, с помощью драгоценностей принц хотел произвести впечатление на одну из фрейлин.

В потере регалий люди тут же усмотрели знак свыше — династии Парли пришёл конец. Так и случилось. Других детей у короля и королевы больше не было, а остальное мы уже знаем — спустя годы власть отошла в руки канцлера Веовиса из рода Мидай.