— Мы будем отбирать у них кусок за куском, — сказал он стоявшему рядом графу Суффолку, — пролет моста за пролетом, камень за камнем…

Он не договорил: что-то громыхнуло — далеко, за Луарой. Эхо пронеслось над тихой осенней водой и ушло к лесам Солони. А потом земля содрогнулась под ногами англичан. Задрожали стены.

— Милорд! — окликнули его сзади. — Осторожно, стена!

Солсбери обернулся, а потом, поддавшись неведомому чувству, поднял голову. Он увидел, что стена оседает. Полководец отступил, но было поздно. Огромный камень, отколовшийся от крепостной стены, уже летел неровным острым краем прямо на него, как боевой топор великана. Последнее, что вспомнил граф Солсбери, это окрик оборванца на улицах Шартра: «Советую поберечь вам голову, высокочтимый сеньор, она будет послабее, чем крепостной камень!» Со стен Орлеана, который он собирался брать, выстрелила длинноствольная бомбарда — громовая штука для любой крепости, и бьет далеко! Один только выстрел — в отместку за вчерашнюю победу. Каменное ядро ударило в крепостную башню Турели, и стена не выдержала как снаружи, так и внутри. Часть ее обвалилась, и острый камень сразил полководца. Он снес ему пол-лица вместе с левым глазом. Солсбери подхватили на руки, стали звать врача. Перевезли опять на правый берег, затем отправили в Менг. Там он и умер, так и не приходя в сознание, через шесть дней, удалившись в ту неведомую страну, где его поджидал друг и товарищ герцог Кларенс.

Когда Бедфорд узнал о смерти графа Солсбери, то стал мрачнее тучи:

— Воистину, это невосполнимая утрата для английского оружия, — искренне признался он. — Второго такого полководца нет и не будет.

Но подумал регент и о другом, чем делиться ни с кем не стал. Если бы Солсбери погиб в битве, тогда другое дело. А тут — судьба, иначе не скажешь. Лорд Бедфорд решил, что подобное начало — плохое предзнаменование, но с гневом на самого себя отбросил эти мысли. Всемогущим регентом был немедленно назначен новый главнокомандующий — как все и предполагали, им оказался граф Суффолк, Вильям де Ла Поль. Ему в помощники определили «Сторожевого пса Англии» — седьмого лорда Талбота, «Беспощадного Джона», графа Шруссбери.

Все, что французы взорвали, сожгли и сломали, англичане восстанавливали с невероятной быстротой. Они укрепили разрушенный монастырь св. Августина недалеко от барбакана, являвшийся маленькой крепостью, восстановили сам барбакан, углубили вокруг него ров и стали надежно укреплять Турель.

Англичане должны были врасти в землю вокруг Орлеана, и пока это у них получалось. Но взять город в плотное кольцо осады у них не хватало сил — для этого нужно было строить крепко связанные друг с другом укрепления вокруг города и пополнять ряды бойцов. Этим пробелом, а также сменой полководцев и воспользовались французы. В конце октября в Орлеан вошли отряды дофина, итальянские арбалетчики и наемники-гасконцы, общим числом не менее тысячи. Подкрепление во главе с Орлеанским Бастардом, главнокомандующим, привели лучшие капитаны Буржского королевства — маршал де Буссак, Ла Ир и Потон де Ксентрай.

В начале ноября весть о начавшейся осаде Орлеана и потере множества городов вокруг него дошла до деревни Домреми, которую жители к тому времени почти восстановили. Для Жанны это было шоком — англичане шагают по земле Франции, а ее, посланницу неба, никто не хочет слушать! Она мало что знала о своем родном отце, Людовике Орлеанском, но понимала, что сейчас враг угрожает вотчине ее брата — того человека, который двадцать один год назад, будучи шестнадцатилетним мальчишкой, привез ее сюда, в Домреми. По просьбе отца укрыл от угрозы, которую сейчас она, конечно же, плохо себе представляла. И который сейчас был пленником все тех же проклятых англичан!

«Береги себя отныне! — вспоминала она напутствия монахов-францисканцев в Нефшато. — Теперь ты нужна Франции и тому, кого называешь дофином! Слушайся Господа и жди означенного свыше часа!»

Жанна поняла — этот час настал. Более откладывать она уже не могла. И ничто не способно было ее остановить.

Англичане не остались в долгу у французов, пополнявших свои ряды для грядущей битвы.

В начале декабря Джон Талбот и лорд Скейлз привели под Орлеан новые силы. По указанию Суффолка «Сторожевой пес Англии» построил на правом берегу, к западу от города, мощный форт Сен-Лоран, где расположился штаб английских войск. В то же время Талботом был возведен форт на острове Шарлеман и форт Сен-Приве на южном берегу Луары — в Солони. С юга также грозили Орлеану недавно завоеванная сильная крепость Турель, барбакан и форт Августинцев, которыми командовал один из лучших английских капитанов — Вильям Гласдейл. К тому же в начале зимы на помощь англичанам подошли полторы тысячи бургундцев.

Артобстрелы продолжались ежедневно. Англичане были так уверены в себе, что в ночь с 1 на 2 января, когда шел снег с дождем, предприняли попытку взять город штурмом — они приставили лестницы на вал у Ренарских ворот и уже хотели было подобраться к стенам, но дозорные заметили их и забили тревогу. Отпор был таким стремительным, что англичане очень быстро поняли всю несостоятельность своих необузданных желаний.

6 января орлеанцы ответили вылазкой в стан врага и захватили несколько пленных, а умелый артиллерист выстрелом из кулеврины снес часть крепостной крыши Турели, которая рухнула и задавила с десяток врагов. Но все это были, так сказать, приветы на расстоянии, и ни к чему решительному они не вели. А французским капитанам так хотелось схватки!

В середине января могучий Ла Ир и Жак де Шабанн Ла Паллис выехали с войском из Ренарских ворот и встали напротив бастиона Сен-Лоран, тем самым вызывая англичан на бой. Но те не ответили на вызов, и разочарованные капитаны ушли в город, напоследок разбранив англичан последними словами. Англичане ждали подкрепления в лице Джона Фастольфа, который вскоре должен был выступить из Парижа с войском и провиантом.

— Ты собралась куда-то? — спросил у Жанны отец, когда она в своей комнате складывала нехитрые пожитки в мешок — хлеб, кровяную колбасу, овощи. Непоседу Жанну выдала прислуга. — Скажи — куда?

— В Вокулер, — сухо ответила девушка.

Наступил январь, и Жанна решила — ждать больше нельзя. Она знала это, так ей сказали. Зимой мало кто воюет, но весной все должно решиться. И к этой самой весне она должна быть у дофина в Бурже. За это время ей должны были поверить многие люди, которые поначалу обязательно примут ее за сумасшедшую. Опасной и полной горьких обид представлялась ей эта дорога. Но отказаться от нее она не могла.

— Повтори… — Жак д’Арк не поверил своим ушам.

Более всего его поразили даже не пожитки, а оружие, которое было приготовлено вместе с ними, — простенький меч, ножны для него и охотничий нож.

— Я же сказала — в Вокулер, к сиру де Бодрикуру.

Злость и раздражение ослепляющей силы подкатили к сердцу уже немолодого воина, он даже схватился рукой за шею.

— Зачем?!

— Ты знаешь — зачем! — обернулась к нему Жанна. — Орлеан в осаде, но только я могу помочь своему дофину. И Робер де Бодрикур не посмеет отказать мне — он даст мне солдат и отправит к Карлу Валуа. Так сказал мне Господь!