Даже сейчас, вспоминая эту ситуацию, я не могу понять, как все это произошло. Да что скрывать очевидное, я всегда была разгильдяйкой, поэтому частенько теряла ключи, а счет выроненным носовым платкам, наверное, идет вообще на тысячи. Но именно по этой причине кошелек всегда хранился у меня в самом дальнем и надежно закрытом кармане сумки. Конечно, это не исключало возможности кражи. Делов-то – в сутолоке разрезать бок сумки и поживиться ее содержимым. Но выронить кошелек? Нет, такого со мной не было!

Минут пять я рассыпалась перед Ирочкой в бесконечных благодарностях. Потом мы как-то незаметно переместились в кафе. И несколько часов проболтали как лучшие подруги. Встретились мы с ней и на следующий день. И еще через день. Да что там, не меньше месяца мы общались ежевечерне. Ходили по музеям и кино, прогуливались по мостовым, делали забеги в торговых центрах. Я познакомила Ирочку с мамой и сестрой, которых она совершенно очаровала. Удивительное дело, но даже Влад нисколько не возражал против моих вылазок. Напротив, подшучивал, что наконец-то я перестала киснуть дома, а начала выбираться в общество. Правда, сам он много работал, поэтому никак не мог пересечься с нами в городе. И однажды в порыве лучших чувств я пригласила Ирочку в гости.

Сначала мне казалось, что все идет наилучшим образом. Влад выразил полное одобрение моей затее. К нашему приходу заказал пиццу и купил бутылку вина.

Вот только Ирочка как-то мигом сникла, когда пересекла порог нашей квартиры. Спустя всего полчаса засобиралась домой, объяснив это тем, что живет за городом и боится пропустить электричку. Влад вызвался ее провожать. Не было его непривычно долго. Вернувшись, он буркнул, что все в порядке. И тут же лег.

Собственно, так называемый грипп и начался с этого момента.

А вот Ирочку я больше не видела. Нет, она никуда не пропала, иначе, боюсь, я бы заподозрила, что Влад с ней что-нибудь сотворил по дороге домой. Ира добросовестно отвечала на все мои звонки, но на все предложения встретиться у нее находилась сто и одна причина, почему она не может. А потом она вовсе сообщила, что уезжает в длительную командировку, но обязательно сообщит мне, когда вернется. И больше от нее известий я не получала.

– Значит, Ирочка тоже была вардоком? – потрясенно выдохнула я.

Влад едва заметно кивнул.

– Обалдеть! – прошептала я, не в силах смириться с этим фактом.

Получается, милая приветливая Ирочка только и ждала подходящего момента, чтобы поселиться в моей тени? Ужас какой!

– Жизнь, моя дорогая, полна сюрпризов, – жестокосердно сказал Влад. – И, увы, далеко не всегда приятных. Кстати, еще один секрет тебе поведает твоя мать.

Я перевела взгляд на мать. Она по-прежнему сидела в кресле, плотно спеленатая почти незаметной зеленой паутиной.

Влад прищелкнул пальцами, и чары вокруг матери замерцали, истончаясь. Но окончательно они не исчезли, а сосредоточились вокруг ее запястий и лодыжек, не давая встать или сделать какой-нибудь резкий жест.

– Анюта! – всхлипнула матушка, оживая. – Анечка, дочка моя! Прости меня. Я… Я должна была тебе рассказать раньше. Но я даже представить не могла, что все это правда. Что твой отец не сошел с ума, а пытался предостеречь меня…

Она захлебнулась в рыданиях. Слезы текли по ее щекам без остановки, а мать даже не могла поднять руку и вытереть их.

– Мой отец? – недоверчиво переспросила я. – Но он же умер…

– Он всегда был странным, – взахлеб затараторила мать, справившись с приступом слез. – Слава. Славик мой. Романтик и словно не от мира сего. Рассказывал мне про другие измерения. Про то, что надо только поверить – и сумеешь открыть дверь туда, где мы будем счастливы. У тебя и Лизы ведь на самом деле разные отцы. Тот, первый, любил лишь водку. Но стыдно сказать, сколько мне потребовалось лет, чтобы осознать это. Я ушла от Никиты, когда Лизе исполнился годик. В тот день он пришел домой пьяным и без подарков. Я не выдержала, повысила голос. Лиза расплакалась. И он… он… – мать замолчала, кусая губы. Затем тихо и безжизненно сказала: – Он ударил ее. Дал такую пощечину, что она отлетела на несколько шагов. А потом ушел спать. В этот момент я поняла, что рано или поздно он убьет или ее, или меня. А скорее – обеих сразу. Дождалась того момента, когда он утихомирится, покидала в сумку документы и какую-то мелочь. И убежала. Понятия не имела, куда и к кому мне идти. В Москве у меня не было ни друзей, ни родных. Родители несколько лет как умерли. Поэтому я просто сидела на автобусной остановке и ждала. Понятия не имею чего. Чуда, наверное. И оно произошло. Через час ко мне подошел молодой парень и спросил, что я забыла поздней ночью на улице с ребенком на руках. А я выложила ему все как на духу. И он отвел меня к себе домой. Просто взял за руку и повел.

Я слушала мать недоверчиво, приоткрыв рот от изумления. Не может быть, чтобы все это было правдой! Я всегда думала, что мы с Лизкой родные сестры. Да, не особо похожи. Но я считала, что она пошла в мать. К тому же у нас одинаковые отчества и фамилии!

– Тогда я была в таком отчаянии, что пошла за ним без дальнейших вопросов, – тихо продолжила мать. – Не спросив даже имени. Я позволила ему взять спящую Лизу на руки. По какой-то непонятной причине я была абсолютно уверена, что этот забавный темноволосый паренек не причинит мне никакого вреда. Так и случилось. Рядом со Славиком я всегда чувствовала себя так, как будто выиграла в лотерею не меньше миллиона. Все мои проблемы как-то незаметно решались. Славик помог мне с разводом. Я боялась, что Никита выпьет из меня всю кровь. В алкогольном запале он не раз кричал, что лучше убьет меня, чем отпустит. Но, как ни странно, все прошло мирно и благополучно. Никита лишь однажды подкараулил меня около дома. Благо, что Славик вышел встречать. Приказал мне идти домой. Уж не знаю, о чем они там разговаривали, но точно не дрались. И все. Больше я о Никите никогда и ничего не слышала. Я с превеликим удовольствием лишила этого гада родительских прав, а затем Славик удочерил Лизу и дал ей свою фамилию и отчество.

Мама сделала паузу, переведя дыхание после долгой тирады.

Я стояла ошеломленная, не зная, как реагировать на столь внезапно открывшуюся истину.

Я никогда не думала, что моя мама, моя правильная мама, громогласно осуждающая всех женщин, которые годами живут с алкоголиками и наркоманами, имеет такое прошлое!

– Но со временем я стала замечать в Славике все больше и больше странного, – печально продолжила мать. – Иногда на него что-то находило… Не знаю, как объяснить. Понимаешь, иногда я разговаривала с ним – и вдруг осознавала, что его рядом нет. Он продолжал стоять рядом со мной, мог даже держать меня за руку и что-то угукать невпопад, но смотрел при этом куда-то поверх моей головы. И я понимала, что мыслями он сейчас где-то далеко от меня. Пару раз я заставала его за тем, что он разговаривал в полном одиночестве. Но не сам с собою, а словно с кем-то невидимым. Задавал вопросы, смеялся над какими-то неслышимыми мне шутками. Поначалу это пугало. Я стала подозревать, что он что-то употребляет. Какие-нибудь наркотики. Устроила скандал, но он отвел меня к наркологу и добровольно сдал анализы, которые показали, что мои обвинения беспочвенны. И я привыкла, – криво усмехнулась и добавила: – По сравнению с постоянными загулами Никиты странности Славика казались даже милыми. К тому же Лиза его просто обожала, а он относился к ней как к родной дочери.