Трактир, к счастью Киоре, располагался через улицу от дома лекаря, и далеко идти не пришлось, но возле него шумели приезжие, разгружавшие обозы, и головная боль от шума только усилилась. Доран отвел ее на второй этаж, в небольшую комнату с крохотным окном и узкой кроватью.

— Я закажу нам напитки, — и герцог исчез за дверью, оставив ее одну.

Киоре присела на край кровати — та мерзко скрипнула. Голова плыла, кружилась, и, чтобы не провалиться в сон, она спустилась вниз.

— Давайте останемся здесь, — предложила она Дорану.

Им досталось место за большим столом, где уже шла громкая беседа, и, видимо, для прибывших на север теперь была лишь одна страшилка — какой-то одноглазый мужик в свитере и с черными от грязи руками рассказывал о замерзших деревнях.

— Ну! Так я тебе и говорю: за-мерз-ли! — кричал он, заглушая все прочие разговоры. — С людьми вместе всё стало ледышками! И собаки! И куры! Всё-всё-всё! Никак, не веришь мне?! Зря! Я своим глазом видел, что там творится, возил туда шишек важных, которые всё понять пытались, что случилось, а как скумекали, что высшие силы разозлились, так сразу бежали подальше, хвосты поджав! Побоялись!

— Да чего они побоялись?! Да и какая сила могла людей превратить в лед, а?!

— Как чего побоялись? Дальнейшего гнева! В тех местах никогда шахты не открывали, стороной обходили — народ и говорил всегда, мол, нехорошее место! Да только молодые щас всё у власти, борзые, им запреты стародавние не писаны! — он грохнул кружкой по столу, и пиво плеснуло в миску его соседу, глуховатому старичку. — Они шахты решили новые открыть! А теперь забудут эту идею, никто туда работать не пойдет даже под страхом смерти!

Дорану и Киоре кружки с травяным отваром. Боль обручем охватила голову Киоре, слив рокочущий бас рассказчика и удивленные восклицания слушателей в единый утомительный гул.

— Возвращаемся, — склонившись к ней, тихо скомандовал герцог, и Киоре кивнула.

И вскоре она, нахохлившись, сидела в гостиной Джеммалсона у камина напротив герцога, читавшего книжку с легендами. Или просто смотревшего в нее, поскольку за несколько минут он так и не перевернул страницу.

— Не смотрите так, будто я виноват во всех ваших бедах, — он опустил книгу на колени, заложив пальцем.

— Не смотрю, — отвернулась к огню Киоре.

— Джеммалсон сказал, что суток-двух вам хватит, чтобы поправиться. Как вы сможете ровно ходить, мы поедем в монастырь.

— Мы? — Киоре нахмурилась, собираясь отстаивать свои права: в конце концов он ей совсем не родственник!

— Мой экипаж еще не прибыл в город, а мне необходимо встретиться с настоятелем монастыря Ратаалада.

Огонь, в который смотрела Киоре, горел ровно. Головная боль змеей скрутилась в основании черепа и напоминала о себе вспышками раз в полчаса.

— Меня настоятель монастыря вряд ли проигнорирует, как вас, — добавил Доран. — Я обещаю договориться насчет вашего пребывания там.

— Вы полагаете, настоятель что-то знает о замерзших деревнях?

— У меня к нему иной разговор, — Доран захлопнул книжку. — Думайте.

Киоре стало душно, настолько, что нижняя сорочка прилипла к спине.

— Что ж, пусть будет так. Благодарю вас, ваше сиятельство, и надеюсь, вам удастся обо всем договориться с настоятелем.

И она вышла из гостиной с красивыми гобеленами на стенах, которые до того не заметила. Взяв в комнате плащ и закутавшись в него, поднялась на второй этаж, вышла на балкон. Холодно. Бледно-желтое солнце зависло низко над горизонтом, и Киоре щурилась от его слабых лучей. Город пустовал. Он выглядел бы призраком, если бы над домами не вились струйки дыма, растворявшиеся в чистом небе крохотными облачками.

Освеш. Только он может быть причиной, по которой герцогу необходимо попасть в монастырь так же сильно, как ей. Вряд ли Доран убьет Освеша или как-то ему навредит, скорее всего, он попытается что-то у того узнать. Пускай. А уже следом за герцогом Освеша навестит она и узнает, кто отдал приказ нанять убийц. Узнает! И убьет Освеша. А, вернувшись в столицу, Киоре достанет — хоть из-под земли! — заказчика преступления. Сердце бешено билось, кровь кипела, обжигающей лавой растекалась по телу, и уже хотелось сбросить плащ — он казался лишним.

Она убьет, устроит жуткую смерть тому, кто не пощадил целое посольство. Она отомстит Файрошу. Уничтожит первосвященника. Похитит перстень кардинала и отдаст его Эши.

Скоро, скоро, скоро! И тогда…

Киоре задохнулась от одной мысли, что скоро она освободится от мести и навсегда покинет Тоноль.

Стеклянно-голубое небо смотрело ей в душу мелкими облачками, и на нём она видела картины будущего. Видела, как заберет с собой Мешагиль, как вместе они вернутся в хаанат. Колдунья уйдет к кха-этх, а Киоре поселится среди хэ-фар. Возможно, она получит что-нибудь из наследства отца. Нет, именно так будет, если она выживет и вырвется из проклятого города-болота!

— Простынете, Ниира, — она и не заметила, как на балконе появился Доран.

Пришлось срочно прятать выражение мрачного торжества, стирать его с лица, заменяя благородной усталостью после болезни.

— Джемма дала мне очень теплый плащ, — улыбнулась она, снова уловив запах пыли и железа.

— Не правда ли, здесь удивительно спокойно? — Доран встал рядом с ней, заложив руки за спину.

«А сам простыть не боится?» — покосилась Киоре на застегнутый китель.

— И свежо, — кивнула она.

Она, замахнувшись, накинула край плаща на плечи герцогу.

— Вы тоже простудиться можете, — объяснила удивленному мужчине.

Он встал на шаг ближе, так что сквозить в бок перестало. Вместе они смотрели на город и на возвышавшиеся на горизонте горы, темно-серые в основание и сверкающе-белые у вершин.

— Почему Ройштален не заледенел? — спросила она.

— Деревни стояли у самого подножия гор, а город достаточно далеко от них.

Киоре покивала, соглашаясь с таким объяснением. Проклятье, какая она все-таки мелкая: без высоких каблуков и до плеча не доставала этому мужчине. Что она ненавидела, так это ощущать себя маленькой и слабой…

— Вам все-таки холодно, — сказал Доран и подхватил ее ладошку с начавшими синеть ноготками.

— А вы греете не хуже камина, — усмехнулась она, сжимая его горячую ладонь. — В дом не хочу.

«Да будь что будет», — вздохнула Киоре, придвигаясь к мужчине еще ближе. Маленьким торжеством стала скользнувшая на талию рука под плащом.

Они стояли и смотрели на пейзаж. Отчего-то горы напомнили Киоре о степи, бескрайней и такой же завораживающей.

…От порога дома на другом краю света струилась, колыхалась предшествовавшая пустыне степь. Она, юная девушка, стояла на балконе в легком платьице, и сухой ветер перебирал длинные волосы.