Я вздохнула. Оно, может, и так. Только у детейуши, как локаторы, улавливают все беседы, особенно те, которые вы предпочитаетевести тайно, даже в диапазоне ультразвука.

– Может, припомнишь, как утро субботы прошло?

– Обычно.

– А именно?

– Мы с бабушкой в восемь встали и на дачуотправились, а эта спала. Знаете, что меня взбесило?

– Говори.

– Эта у меня из шкафа розовую футболку взяла!

– С какой стати Гале брать твои вещи? –удивилась я. – У нее от своих шкаф ломится!

– У нас в семье все не по-людски, –повторила явно чужие слова Алиса, – обычно дочка к маме в гардероб лезет!Только эта вечно мои вещи брала. Своего полно, а ей нужны мои! Она эту футболкупостоянно цапала. Натянет и щурится: «Ах, как мне розовый цвет к лицу!» Ведьзнала же, что нас бросает, и в моем утопала! Ну не гадко ли? Такой маечки вМоскве не купить, ее папа из Лондона привез. Разве это красиво? И цепочкустащила.

– Какую?

– Золотую, на ногу, – простоналаАлиса, – на ней буква S болталась, русского С в лавке не нашлось. Папаопять же привез, а эта возмутилась и заорала: «Почему только одну купил, я тожетакую хочу». Дикий скандал получился. Бабушка этой сказала: «Украшенияподобного рода носит молодежь». Что тут началось! Эта все время у меня цепочкухватала, ваще в свою превратила. Мне, между прочим, тоже хотелось ее поносить.Вот какая мерзость! Бросила меня и удрала в моих вещах, в футболочке… Цепочкутакую тоже никогда не купить, папа ее в Тунисе нарыл.

– Тебе совсем не жаль маму? – удивиласья.

– Эта мне не мать, – с вызовом заявилаАлиса, – нормальная женщина никогда не бросит дочь, тем более если тойпредстоят экзамены. И не о чем нам тут толковать!

Хлопнув дверцей, Алиска выскочила на тротуар ибыла такова.

Я еще раз прокрутила в голове ее рассказ,запоздало удивилась черствости девочки и включила зажигание. Странная история!Убежать из дому в одежде и украшениях дочери? Нацепить розовую футболочку,цепочку с буквой S… Уму непостижимо! Цепочка!

Внезапно в моем мозгу вихрем пронеслосьвоспоминание. Двое полупьяных парней запихивают в ржавую колымагу абсолютноневменяемую бабу в халате, на ноге у нее болтается золотая безделушечка сбуквой S. Не чуя под собой земли, я понеслась в квартиру к Сорокиным. На этотраз дверь открыл Ленька.

– Забыла чего? – хамски осведомилсяон. – Или дорогу домой не нашла?

Я вцепилась ему в плечо.

– Галка…

– Слышать не желаю это имя!

– Но…

– Уходи!

– Погоди.

– Пошла прочь!

– С Галкой явно случилась беда.

– Убирайся.

– Послушай…

И тут Ленька что есть силы ударил меня вгрудь. Я, словно крошка хлеба, скинутая со стола, пролетела пару метров,стукнулась спиной о стену и, не удержавшись на ногах, упала на пол. Ленькамолча захлопнул дверь. Я попыталась встать, ощутила резкую боль в спине ииспугалась: неужели сломала позвоночник! Но через мгновение палка, воткнувшаясяв поясницу, исчезла, и я сумела подняться, ноги тряслись, виски ломило. Никогдадо этого меня не били мужчины, впрочем, женщины тоже. До сих пор все конфликтыразрешались путем переговоров.

Дыша, словно больная собака, я доползла до«Жигулей» и попыталась прийти в себя. Скорей всего, кто-то из родственниковпьянчуги тоже летал в Тунис и привез ей в качестве презента ножной браслет.Вероятно, спившуюся бабу зовут Соня или Света, а может, у нее фамилия Смирнова,или эта S никак вообще не связана с паспортными данными. Да и одета она была нев красивые брючки и розовую футболочку, а в застиранный байковый халат.

Внезапно в голову пришли другие мысли.Опустившаяся, пьющая баба не станет носить на щиколотке золото, она его мигомсменяет на бутылку. Может, женщина напилась впервые в жизни?

Тревога грызла меня, словно голодная собакакость. Избавиться от мучений можно было лишь одним способом. Стараясь неприслоняться ноющей спиной к спинке сиденья, я порулила на проспектРукавишникова. Возле девятиэтажной башни кипела жизнь.

Радуясь хорошей погоде, все неработающиежильцы выползли на улицу. Я оглядела присутствующих. И каким образом я узнаюимена парней, которые волокли бабу в халате? Спросить, что ли, у аборигенов:«Простите, кто у вас ходит в спортивных штанах, водит ржавую раздолбайку илюбит покушать водочку?»

Боюсь, таким образом я ничего не выясню.Сейчас во дворе маячит штук шесть мужиков, и все как один в брюках с надписью:«Адидас». А еще вдоль тротуара выстроилась цепь старых, ободранных «шестерок» и«пятерок», да и водку здесь небось пьет каждый первый.

– Мама, – раздался за спиной знакомыйголосок, – ну когда же мы купим хомячка?

Я обернулась. Толстая тетка, одетая сегодня вчудовищный едко-зеленый сарафан с синими цветами, уселась на скамейку.

– Иди, Лидка, поиграй, – велела она,добывая из сумки любовный роман.

Девочка понеслась к песочнице, я села окологоры сала и вздохнула:

– Жарко-то как!

– И не говорите, – охотно вступила вразговор жиртрестка, – чисто Африка, ваще погода обезумела.

– В квартире дышать нечем!

– У нас тоже духотища.

– Сейчас на даче хорошо, только у меня еенет, – покривила я душой, вспоминая наш просторный дом в Алябьеве.

– У нас есть шесть соток, – гордо заявиласобеседница, – но далеко, под Шатурой, не наездишься.

Мы еще поболтали о всякой ерунде, потом бабищасказала:

– Я вас вроде на этой лавочке на днях видела!

– Точно, я сидела тут в субботу.

– Вы не из нашего дома, – отметилабаба, – я всех здесь знаю.

– Прямо-таки всех, – ухмыльнулась я.

– Не верите?

– Здесь, наверное, квартир пятьдесят, развеможно со всеми соседями познакомиться!

Толстуха улыбнулась:

– Нас всех из одного общежития сюдапереселили. Во повезло!

– В чем?