– Романова, – сердито оборвал меняБорька, – им не нужен журналист. Как правило, те, кто имеет диплом, дающийправо выходить в эфир, полагают, что скрипичный ключ – это инструмент, припомощи которого чинят скрипку. На «Буме» хотят иметь музыканта, ничего сложногов этой работе нет, передача делится на две части. Сначала к тебе приходитгость, и вы ведете милую беседу, ну типа: ваши творческие планы, предстоящиегастроли, полученные премии… Кстати, в основном к тебе попрет попса, народлюбит всяких певцов и певичек. Два притопа, три прихлопа, группа «Веселыемальчики», коллектив «Воющие девочки». Сплошная ерунда. Затем будет викторина.Задаешь вопросы, а слушатели несутся к телефону и дозваниваются в эфир. Ктоправильно ответил, тот и получает подарок. Проще только чай пить.

– Ой, – испугалась я.

– Что еще? – рассердился Борька, ещебольше краснея. – Какая новая проблема? У тебя вставная челюсть, котораяимеет обыкновение вываливаться при длительном разговоре?

– А вдруг я сама не сумею правильно ответитьна вопрос?

Крюков закатил глаза:

– Романова, ты поражаешь громадьем ума! Ответыбудут лежать перед тобой! Пятьсот баксов! За несколько часов работы в неделю!Да узнай народ про такую службу, мигом бы толпа разнесла офис «Бума», а ты ещекривляешься! Может, тебе просто лень?

Я сразу вспомнила Галку Сорокину и быстросказала:

– А когда приступать?

Лицо Борьки просветлело, он выхватил изкармана мобильник и радостно заорал в трубку:

– Викуля? Все, есть ведущая!

Потом, положив сотовый на стол, мой бывшийоднокашник шумно вздохнул и принялся объяснять, куда я должна явиться завтра ксеми часам вечера.

– Эфир начинается в девять, – заботливоговорил он, – но приходить следует заранее, пока подготовишься, пока то,пока се…

Я кивала. Понятно, так бывает всегда. Сначала,нанимая вас на службу, начальство обещает, что рабочих часов будет всего ничего,потом, когда вы даете принципиальное согласие, выясняется: пахать придется втри раза больше, а затем, получив первую зарплату, вы понимаете, что и окладсущественно меньше заявленного…

– Все просекла? – теребил меняКрюков. – Смотри не опоздай!

– Хорошо, – тихо ответила я, – акакое ты имеешь отношение к этому «Буму» и почему выбрал меня?

Борька вытащил платок, вытер им лысину итуманно сказал:

– Ну, так получилось. Просто руководство«Бума» попросило меня им помочь, я и постарался, двух зайцев убил: и тебе помоги радийщикам.

Увидав меня на пороге, Кирюшка попросил:

– Давай съездим на проспект, купим торт, такойзамороженный, со взбитыми сливками и ягодами! У меня сегодня всего три урокабыло!

Я согласилась, и мы пошли к машине. Всю дорогудо супермаркета Кирюшка ерзал по сиденью. В конце концов я не выдержала:

– Можно подумать, что из кресла торчит гвоздь!

– Не, – ухмыльнулся мальчик, – ночто-то мешает.

Он засунул руку под тоненькую накидку и выудилнебольшую железную коробочку. Внутри оказалась телефонная книжка.

– Гляди, – ткнул мне ее под носКирилл, – Галкина штучка.

– Отчего ты так решил?

– Так тут на первой странице написано:«Сорокина» – и телефон дан. Небось она который день ее ищет. Во раззява.

Мы купили торт, привезли его домой, съели, япомыла посуду и вздохнула. Очень не хочется, но надо позвонить Гале и сообщитьо находке. Сорокина небось злится на меня, сейчас наслушаюсь! Хотя, может,перевалить дело на Лизу?

Девочка, поныв для порядка: «Почему всегда ядолжна делать неприятные вещи», набрала номер и вежливо сказала:

– Здравствуйте, Леонид Максимович, это Лиза,можно Галину Семеновну? Она…

Очевидно, Леня прервал ее, потому что Лизаветазамолчала, затем ее глаза расширились, а на лице появилось выражение искреннегонедоумения.

– Ну ни фига себе! – воскликнула девочка,отсоединяясь.

– Что он тебе сказал?

Лиза трясла головой:

– Боюсь, если повторю, ты меня не одобришь,ну, как бы это объяснить, один глагол, одно притяжательное местоимение и односуществительное. Правда, две последние части речи сказать вслух можно,неприличными они делаются лишь в сочетании с той, что обозначает движение.

– Леня ругался при тебе матом? –изумилась я. – Он пьян?

– Трезвее некуда, – заверила меняЛиза, – сообщил, что Галя б…, и он с ней больше не живет!

Я схватила трубку. Скорей всего, Ленька отудушающей жары сошел с ума!

– Да, – рявкнул приятель, – кто там?То есть, чего надо?

– Это Лампа.

– Ну!

– Позови Галю.

– Твоя подруга, – завопил Ленька с такойсилой, что у меня заложило уши, – твоя подруженька!..

Разрешите мне не приводить тут еговысказывание целиком. Поверьте, ни одного печатного слова Леонид Максимович непроизнес. Прооравшись, он бросил трубку, а я, схватив ключи, понеслась кСорокиным. С моей подругой явно случилась какая-то неприятность.

Дверь мне открыла Ирина Глебовна, мать Лени.Ее лицо было хмурым. Увидав меня, она сжала губы в нитку, потом сурово заявила:

– Вам незачем более сюда являться, ГалинаСеменовна тут не живет!

Вымолвив это, она хотела уже захлопнуть дверь,но я быстро сунула ногу в щель между косяком и створкой.

– Послушайте, ведь я не сделала вам ничегоплохого. Может, объясните, в чем дело?

Ирина Глебовна молча попыталась выпихнуть моюступню из проема, но я цепко держалась пяткой за порог. За спиной старухизамаячил Ленька.

– Явилась не запылилась, – прошипелон, – ну входи, послушай про свою подруженьку, узнай ее истинное лицо!

Он втащил меня в прихожую и прямо у вешалки,забыв предложить пройти в комнату, рассказал совершенно невероятную историю.