Смахнув снег с лавки, уселся дожидаться. Повернул голову, тёмный силуэт вдалеке замер. На улице ни души. Горожане дома готовятся поднять бокалы за здоровье великой и многорукой, и только нам с Эсперантой не до праздника.

— Госпожа, вы собираетесь издеваться надо мной до утра?! — крикнул как можно громче, спугнув морозную тишину.

Зашагала, и заметно решительнее. Пара минут — и рядом со мной стояла рыжеволосая красавица с глазами, полными паники.

— Я замёрзла, — отпустив ручку чемодана, обняла себя за плечи.

После такой пробежки должно стать жарко, а её трясло, будто после купания в ледяной воде. Поднялся и потянул девочку к себе. Не оттолкнула, прижалась щекой к моей груди и с облегчением выдохнула.

— Надеюсь, вы передумали ночевать на вокзале?

— Это неправильно, но я останусь у вас, — сдалась рыженькая. — Не смогу пережить эту ночь в одиночестве.

Снова такси и снова молчание. Вжавшись в сидение сиденье, красавица дышала через раз. Её волнение заводило, а предвкушение близости накрывало мягкими волнами.

— Безумный вечер, госпожа, — укутал красавицу объятиями.

— Словно не со мной происходит, — шепнула Эсперанта. — Мы с Эриком только что расстались, а я… Господин Дрэго, я веду себя слишком легкомысленно.

— Легкомысленно, — подцепил пальцами острый подбородок девочки, — но не со мной.

Чуть приоткрытые пухлые губки, трогательно сведённые брови — забавная. Рыженькая ждала, что я сотру поцелуем её сомнения, как стирают ластиком неудавшиеся карандашные штрихи.

Машина, в которой мы ехали, старого образца — из тех, что с перегородкой между задними пассажирскими местами и водителем. Дотянувшись до маленького окошка, задвинул дверцу, лишив таксиста шанса подглядеть за нами.

— Будьте честны, — коснулся словами губ Эсперанты, и её тело отозвалось приятным напряжением. — Врать себе — последнее дело.

Холодная девичья ладошка легла мне на щеку, взмах ресниц — и она отдалилась. Девочкасмотрела на меня внимательно, с долькой горького шоколада в карих глазах.

— Эрик уже не раз обманывал меня, — признание далось ей нелегко. — Он часто пользовался моими чувствами.

— Не до концачестно, но уже лучше, — улыбнулся.

Терпкий привкус недавнего глотка скотча уколол язык. Рыженькая ответила слишком развязано для махровой скромницы. Всё как я любил — нетривиальная обстановка и горячая красотка верхом на мне. Сжав ладонями упругую девичью попу, потянул Эсперанту к ломящемуся от желания паху.

— Господин Дрэго, вы…

— Ты.

— …ты с ума сошёл!

Невероятное сочетание цветочного парфюма и естественного аромата девочки отпечаталось на периферии обоняния. Помнить — отдав себе безмолвный приказ, впился в припухшие от моих укусов губы красавицы. Я чуть душу из неё не выпил в буквальном смысле: если бы в Альвахалле работала магия, всё бы закончилось именно этим. Эсперанта едва слышно застонала. Чёрт, девочка! Зима за бортом, и на нас одежды больше, чем нужно.

— Приехали!

Глухой голос таксиста из-за перегородки сломал идиллию. Глядя на распалённую Эсперанту, сам не мог восстановить дыхание. Тело требовало продолжить пир страсти. Хотел было крикнуть водителю, чтобы оставил нас в покое на ближайшие полчаса, но моя красавица выскочила из машины и, одёрнув полушубок, юркнула в подъезд. Снова сбежала. Слава королеве, на этот раз выбрала верное направление.

Расплатившись за поездку, забрал из багажника её чемодан и пошёл спасать ситуацию. Вопреки моим ожиданиям красавица не стала стыдливо прятать глаза. Наоборот — смотрела с восторгом. У порога квартиры нас ждал сюрприз — обвязанная тонким шпагатом ёлка идесяток коробок. Господин Патик Бо-Хбо выполнил мою просьбу.

— Ну вот, а ты собираласьночевать на вокзале, — запустил пальцы в рыжие волосы.

— У нас будет настоящее Рождество? — в шоколадных глазах застыла надежда.

— Постараемся, но предупреждаю — я ни разу его не праздновал.

— Сдуреть! — не по-женски грубо хохотнула моя красавица.

Занёс в прихожую королевские дары и чемодан Эсперанты и задумчиво уставился на получившийся бардак. Без того тесное пространство коридора сократилось раза в два. Видимо, я размышлял непозволительно долго — красавица, потеряв терпение, скинула полушубок на пол и принялась открывать коробки. Раздеть бы до конца эту восторженную прелесть и утащить в спальню, но остановить наполненное искренним счастьем действо не решился. Доставая из коробок ёлочные украшения, девочка так восхищённо охала, что я позабыл о рвущемся из штанов члене, сосредоточившись на песне умиления, звенящей в моей груди.

— Нет-нет-нет! Там индейка! — вовсю командовала рыженькая.

Понял. Значит, в кухню. Шуршание обёрточной бумаги из прихожей ласкало слух, пока я выкладывал готовую птичью тушку на блюдо. Квартира наполнилась ароматами вкусностей и хвои. Дух Рождества в чистом виде! Предвкушение праздника вызывало приятное волнение. Наверное, так это чувствуют люди, и я смог.

— Вы что, наследный принц? — Эсперанта застыла в дверях кухни с открыткой в руке.

— Мы перешли на «ты». Разве нет?

— Нет. Если вы действительно наследный принц, я должна быть почтительнее, — язвительно заявила красавица, размахивая блестящим кусочком картона.

Господин Патик наверняка воспользовался связями во дворце, чтобы собрать всё по списку и, конечно, этот факт не прошёл мимо королевы.

— Позволишь? — подошёл к красавице и вынул из цепких пальцев поздравительную бумажку. — Читать чужие письма — дурной тон, — разбавил упрёк полуулыбкой.

Фретрика сдала меня почти с потрохами. «Почти», потому что, слава ей же, не указала в помпезно-тёплом послании, что я наследный принц трона Ратара.

— Серьёзно? — девочка растеряно хлопнула ресничками, когда я закончил чтение и вернул ей открытку.

— Вполне.

— Наследный принц живёт в съёмной квартире?

— Это тебя смущает?

— Я думала ты… вы — полицейский.

— Соглядатай королевского двора при многорукой.

— Вы меня окончательно запутали, — усевшись на кухонный диванчик, красавица обиженно надула губки.

Девочке хотелосьвытянуть из меня правду, а я не спешил с откровениями. Межмирье — большое королевство, и здесь хватает представителей разных рас. Между ними тоже не всё гладко, но мой народ недолюбливают все и очень дружно. Столетия Ратар оставался полностью закрытым для внешнего мира государством — никаких отношений с соседями, только глухая оборона. Когда к власти пришёл мой отец, многое изменилось. Реформатор вывел остров из политической тени, но холодный туман легенд и глупых сплетен о нашей расе до сих пор будоражит непросвещенные умы обывателей.