С этого дня авторитет Джека пошел в гору, и он даже сталпрезидентом класса. Время от времени я встречала его на городской площади, и оннеизменно одаривал меня дружеской улыбкой.

Только вот с моей мечтой сделать особняк своей вотчиной такничего и не вышло. Слух о ночном подвиге Джека дошел до властей, и полициястала патрулировать окрестности по ночам, чтобы ребятня не лазила в пустой дом.Прошли годы, прежде чем мне довелось снова побывать в особняке.

Мы с Беки возвращались домой, все еще потные после урокафизкультуры. Проходя мимо особняка, я заметила то, чего не видела раньше, аименно свет в окне. Окна больше не были заколочены.

— Беки, смотри! — возбужденно вскричала я.

Это был самый лучший подарок на день рождения! В одном измансардных окон виднелась фигура человека, смотревшего на звезды.

— Не может быть! Это правда, Рэйвен. Там естьпривидение! — вскрикнула моя подружка и вцепилась мне в руку.

— Ага, привидение, которое водит черный«мерседес»! — откликнулась я, указав на шикарный автомобиль,припаркованный на подъездной дорожке.

— Давай пойдем, — умоляюще попросила она.

Неожиданно свет в мансарде погас. У нас обеих перехватилодух. Беки впилась ногтями в рукав моего свитерка, купленного в магазинеэконом-класса, и некоторое время мы стояли с разинутыми ртами, словно лишившисьдара речи.

— Давай пошли, — снова подала голос Беки.

Я не сдвинулась с места.

— Рэйвен, я уже опаздываю к обеду! И вообще, мыопоздаем на вечеринку Мэтта.

— Ага, понятно. Ты запала на старину Мэтта, —поддразнила ее я, не отводя взгляда от особняка.

Ответа, как ни странно, не последовало, а когда я,удивившись, обернулась к Беки, оказалось, что у нее покраснели щеки.

— А ведь точно! — охнула я. — Надо же! Апосле этого некоторые считают, будто это у меня тараканы в голове! —заявила я, покачав головой.

— Рэйвен, мне нужно идти!

Я готова была ждать у особняка все утро, однако тот человек,который там находился, не выходил. Свет в окне мансарды зажег огонь в моейдуше.

* * *

— Я видела «мерседес», припаркованный уособняка! — сообщила я по прибытии своим родным.

Прибыла я, как всегда, с опозданием, на сей раз на свойсобственный день рождения.

— Я слышал, будто они выглядят как семейкаАддамсов, — сказал Недотык.

— Может быть, у них есть дочка, твоя ровесница, из тех,что не попадают в неприятные истории, — добавила моя мамочка.

— Тогда она мне без надобности.

— Может быть, у нее есть отец, с которым я мог быиграть в теннис, — с надеждой предположил мой отец.

— Тому, кто там поселился, придется избавиться от всехэтих старых зеркал и ящиков, — добавила я, не сообразив, что сказалалишнее.

Все семейство воззрилось на меня.

— Какие еще ящики? — спросила моя мама. —Только не говори мне, что ты забиралась в тот дом!

— Я просто об этом слышала.

— Рэйвен! — Тон у мамочки былнеодобрительно-материнский.

Так или иначе, похоже, что новых владельцев особняка никто вЗанудвилле в глаза не видел, и это было отрадно, потому как в нашем зачуханномгородишке наконец-то завелась тайна. До сих пор все про всех у нас всё знали,хотя, по правде говоря, большую часть всего этого знать было вовсе ни к чему.

* * *

Мэтт Уэллс жил на так называемой хорошей стороне города, накраю дубовой рощи. Мы с Беки опоздали и появились на вечеринке как кинозвезды,прибывшие на премьеру. Или, вернее, это я появилась таким манером, а бедняжкаБеки жалась ко мне так, будто ей предстоял визит к дантисту.

— Все будет хорошо, — успокаивала ее я. — Этоже вечеринка!

Но мне было понятно, почему она нервничает. Мы вознамерилисьоказаться в центре насмешливого внимания, вместо того чтобы, как и говорилТревор, спокойно сидеть дома и смотреть телевизор. Но с какой стати веселитьсядолжны только одни эти пижоны? Только потому, что спальня Мэтта размером с моюгостиную? Только потому, что шмотки у нас не из бутиков? Но из этого вовсе неследовало, что я должна была торчать дома в день моего шестнадцатилетия.

Когда эта толпа пижонов высыпала в холл нам навстречу, япочувствовала себя Моисеем, велевшим Красному морю расступиться перед ним. Нашиодноклассники, выпучив зенки, таращились на мой готический прикид. Жаль, чтотам не было Томми Хилфигера.[6] Он был бы польщен. Все нацепилиего шмотки, ну прямо как школьную форму.

Гостиную Мэтта наполняли звуки группы «Аэросмит», густойдым, витавший над кушетками и креслами, мешался с запахом пива, пропитавшиматмосферу на манер дешевого ладана. Гости по большей части разделились напарочки, и те, которые не таращились на нас неодобрительно, были заняты другдругом. Похоже, нам тут и поговорить будет не с кем.

— Не могу поверить, что ты пришла, — сказал Мэтт,заметив меня в холле. — Я бы тебя сфотографировал, но не знаю, будешь литы видна на снимке!

Это он так прикалывался. Но при всем том Мэтт не был злобнымпридурком вроде Тревора.

— Пиво там. — Он махнул рукой. — Хочешь,покажу тебе дорогу?

Беки, неровно дышавшая к Мэтту, с перепугу затрясла головойи нырнула в туалет. Мэтт рассмеялся и направился на кухню. Я осталась ждать вгостиной и от нечего делать стала просматривать компакт-диски, лежащие убольшущего музыкального центра. Ну конечно — Майкл Болтон, Селин Дион, подборкамелодий из шоу. Чего и следовало ожидать.

Беки не возвращалась. Я пошла взглянуть, как у нее дела, иувидела, что туалет свободен, а подружки нет. Не было ее и в холле, поэтому япроследовала сквозь толпу гомонящих одноклассников на кухню. Кучка девиц, все сприческами по сто долларов, хмуро глянули на меня и вышли. Я осталась одна. Илитак мне показалось.

— Эй, цыпочка, секси-монстр, — послышался голос замоей спиной.

Это был Тревор. Он подпирал стену рядом со мной, помахивая баночкой«Будвайзера», зажатой в руке.

— Ты так придуриваешься на каждой вечеринке?

Он улыбнулся обольстительной улыбкой.

— Я никогда раньше не целовал девушку с черными губами.

— Ты вообще никогда не целовался с девушками, —сказала я и прошла мимо него.

Он схватил меня за руку, притянул к себе, заглянул голубымиглазами мне в глаза и поцеловал в губы. Целоваться он, должна признаться, умелздорово, да и вообще парень был в некоторых отношениях классный.