Мне очень не нравилось, когда Тревор дразнил меня, и ужсовсем не нравилось, когда он дразнил Беки.

— Нет, мы подумывали о том, чтобы нагрянуть навечеринку к Мэтту, а то ведь без нас там ни одной интересной физии не увидишь.

Все малость очумели, а Беки закатила глаза, как будто хотеласказать: «Во что ты меня втягиваешь?»

На широко известных вечеринках у Мэтта мы никогда не бывали.Никто нас туда не звал, да и позвали бы — мы бы не пошли. Во всяком случае, ябы точно не пошла.

Весь класс ждал, как отреагирует Тревор.

— Конечно, можешь прийти, но имей в виду, мы пьем пиво,а не кровь!

Весь класс снова загоготал, и Тревор показал Мэтту двапальца в форме буквы «V» в знак победы.

Тут мистер Харрис дунул в свой свисток, чтобы, значит, намвсем слезать с трибун и носиться по кругу, по дорожке, на манер борзых. Мы сБеки тоже слезли и кое-как потрусили.

— Ты, часом, не спятила? — спросила мояподружка. — Как это мы туда пойдем? От них можно ждать чего угодно.

— А вот придем и посмотрим, что они с нами сделают. Илимы с ними. Это ведь мое сладкое шестнадцатилетие, врубаешься? Незабываемыйпраздник на всю жизнь.

Вот самые выдающиеся волнующие события, происходившие вЗанудвилле на моей памяти, в хронологическом порядке.

1. Поезд, проходящий через городок в три часа десятьминут, сошел с рельсов. Из вагона разлетелись коробки с рулетами «Тутси»,каковые, понятное дело, были подобраны и съедены.

2. Кто-то из старшеклассников запустил в сортирефейерверк, да так, что повредил канализацию. Школу, на радость ученикам,закрыли аж на неделю.

3. На мой шестнадцатый день рождения в особняк навершине Бенсон-хилл въехала семья, про которую тут же пошли слухи, будто этовампиры.

Вокруг самого особняка слухи и легенды ходили изначально.Люди говорили, что его построила румынская баронесса, бежавшая из своей страныпосле крестьянского восстания, в ходе которого погибли ее муж и большая частьсемьи. Баронесса воздвигла на Бенсон-хилл новый дом, напоминавший ее староеевропейское поместье всем, кроме трупов.

Она жила там с приближенными и слугами в полной изоляции,опасаясь чужаков и скопления людей, и умерла, когда я была еще маленькой.Видеть ее мне не довелось, но я играла возле ее одинокого памятника, стоявшегона кладбище. Люди поговаривали, что по вечерам она сиживала у окна на верхнемэтаже, устремив взгляд на луну, и что даже теперь, когда луна полная, можноувидеть привидение, которое сидит у того же самого окна и мечтательно смотрит внебо. Для этого, мол, надо лишь взглянуть на дом под нужным углом.

После ее смерти особняк стоял заколоченным. По слухам, убаронессы имелась дочь, румынская колдунья, мастерица по части черной магии.Так это или нет, но Занудвилль эту особу никогда не интересовал. Прав на домона не предъявляла, что свидетельствовало о ее уме.

Особняк на Бенсон-хилл, выстроенный в готическом стиле,безмерно восхищал меня, но для всего остального города был сущим бельмом наглазу. Это был самый большой дом в городе — и самый пустой. Мой отец объяснял,что это как-то связано с утверждением завещания, а Беки — тем, что в немводятся привидения. По моему разумению, суть в том, что никто не решалсяпоселиться там из-за обилия пыли.

Конечно, особняк всегда восхищал меня и притягивал какмагнит. Это был не дом, а мечта, как у других девчонок домик для Барби. Несчесть, сколько раз взбиралась я в темноте на холм в надежде увидетьпривидение, хотя внутрь забралась только один раз, когда мне было двенадцатьлет.

Была у меня смутная надежда как-то закрепиться там,превратить старый дом в место своих игр и застолбить его в этом качестве,украсив ворота табличкой: «Недотыкам вход воспрещен». Однажды ночью я перелезлачерез кованые железные ворота и по петляющей подъездной дорожке подбежала ккрыльцу.

Особняк был воистину великолепен. С его стен, как падающиеслезы, свисали гроздья плюща, краска облупилась, черепичная крыша выщербилась,мрачное окно чердака наводило страх. Деревянная дверь высилась как Годзилла,высокая, массивная и запертая.

Я обошла вокруг дома.

Все окна были заколочены длинными гвоздями, но я заметиланесколько болтающихся досок в цокольном этаже, попыталась их расшатать иоторвать, но тут услышала голоса, поэтому присела за кустами. Мимо вразвалочкупрошла компания старшеклассников.

Почти все они были поддатыми, а один сильно трусил.

— Брось, Джек, мы все это делали, — наперебойхвастались они, подталкивая к особняку парня в бейсбольной шапочке. —Всего-то и делов, что залезть туда и прихватить что-нибудь на память.

Я видела, что Джек Паттерсон нервничает. Это был симпатичныйпарень из тех, которые проводят время на баскетбольной площадке, забрасывая мячв кольцо, или кружат голову девчонкам. Он явно не относился к тем героям,которые тайком лазают в дома с привидениями, чтобы покрасоваться передприятелями.

Джек приближался к особняку с таким видом, будто уже виделпривидение.

Неожиданно он оглянулся на кусты, за которыми я пряталась. Явзвизгнула, а он пронзительно вскрикнул. Я подумала, что нас обоих кондрашкахватит, но припала к земле, надеясь, что эта шайка меня не обнаружит.

— Надо же, еще внутрь не забрался, а визжит, какдевчонка, — подначил Джека кто-то из парней.

— Валите отсюда! — заявил Джек. — Я ведь вдом один пойду — так? Ну и валите, не мешайте.

Он подождал, пока остальные убрались, а потом кивнул, и былоясно, что этот кивок относился ко мне.

— Черт побери, девчонка, ты меня напугала! Что ты здесьделаешь?

— Я живу здесь и потеряла ключи. Просто хочу вернутьсядомой, — пошутила я.

Паренек улыбнулся.

— Ты кто?

— Рэйвен. А тебя я уже знаю, вот. Ты Джек Паттерсон.Твой отец владеет универмагом, моя мама покупает там выпендрежные сумочки. Явидела, как ты работаешь за кассой.

— Ага. То-то я смотрю, у тебя знакомое лицо.

— А почему ты здесь?

— На спор. Мои друзья решили, что здесь живутпривидения. Мне нужно пробраться внутрь и прихватить что-нибудь в качествесувенира.

— Вроде старой кушетки?

Он снова улыбнулся.

— Ага, дурилка картонная, какую-нибудь фигню. Безразницы. Только туда все равно не забраться…

— А вот и можно забраться!

Я показала ему шатавшиеся доски на окне цокольного этажа.

— Ты полезешь первой, — сказал он, подталкиваяменя вперед дрожащими руками. — Ты поменьше.