неприязнь, но в каком-то виде он в моей жизни присутствовал — так же, как машина и природа, хотя они тоже особо близки мне не были, — постаралась я кое-как выразить тот клубок ощущений, которые эти понятия у меня вызвали, в надежде, что своими вопросами она поможет мне в нем разобраться.

Вместо этого она вдруг улыбнулась с весьма довольным видом.

— Очень неплохо! — удовлетворенно проговорила она. — Итак, в первом приближении у нас с Вами складывается следующая картина: у Вас не было особой привязанности ни к работе, ни к дому, т. е. Вы не стремились ни к успеху и признанию в их человеческом понимании, ни к роли домохозяйки с полным отказом от развития своей личности. Более того, из всех человеческих увлечений Вы выбрали именно то, которое позволило Вам максимально избегать человеческого общества с его чрезмерной приземленностью. И это несмотря на то, что, как Вы говорите, Вы жили в большом городе, т. е. в наиболее концентрированной человеческой среде. Из чего мы можем сделать вывод, что Вы уже давно были готовы к переходу к нам.

Я растерянно захлопала глазами. Что-то у меня такой вывод не сложился. Я, правда, не все ей рассказала… Глянув на ее приветливое лицо, я вдруг поняла, что мне очень хочется, чтобы она и дальше видела во мне столь долгожданного гостя. Ладно, подумала я, было бы что-то жизненно важное, сразу бы вспомнилось, а так, сама разберусь — придет, когда придет, так ведь она сказала?

В ответ на мое молчание она вопросительно вскинула бровь.

— Наверное, Вы правы, — с искренней благодарностью проговорила я, и добавила, чтобы отвлечь ее от возможных сомнений: — Но вот раньше Вы говорили о дискомфорте… Скажите, пожалуйста, можно мою кровать переставить?

— Почему? — Она вновь прищурилась, пристально вглядываясь в мое лицо.

— Не знаю, — смутилась я. — Собственно говоря, это совершенно не важно, так просто к слову пришлось…

— И все же, почему Вам этого хочется? — настаивала она.

— Мне кажется, что вон там, — я кивнула в сторону шкафа, — лучшее место для нее. Здесь она меня … как-то … раздражает, — неловко отводя глаза, я уже была не рада, что заговорила об этом.

— А! — вновь прояснилось у нее лицо. — Еще одно человеческое наследие. Люди чрезмерно эмоциональны, — пояснила она в ответ на мой недоуменный взгляд, — и под воздействием эмоций часто совершают поступки, о которых потом сожалеют. Мы предпочитаем более ровное отношение к своей жизни и друг другу, это позволяет нам быть более эффективными.

Я совсем расстроилась. Вот тебе и долгожданная гостья!

— Давайте-ка сегодня и поговорим о людях в человеческой жизни, — энергично произнесла она, словно не замечая моего самобичевания. — Этот фактор на многих оказывает очень сильное влияние. Посмотрим, насколько значительным он был в Вашей жизни.

Облегченно выдохнув, я согласно закивала.

Она начала рассказывать мне о человеческих контактах.

У людей есть семья. Когда они маленькие, у них, детей, есть родители, отец и мать. У тех тоже есть свои родители. У людей также бывают братья и сестры, а если таковые имеются у родителей и у них есть свои дети, то последние тоже считаются более отдаленными братьями и сестрами. Также у детей появляются крестные родители, а еще бывают приемные, и все члены семьи более-менее тесно связаны между собой.

Когда дети подрастают, у них появляются мужья и жены и свои дети. Причем мужей и жен может быть несколько на протяжении жизни, и у них могут быть дети, появившиеся на свет раньше. Более того, у их собственных родителей также могут меняться мужья и жены, у которых могут быть другие дети…

Я ошарашено тряхнула головой. Никаких ощущений не возникло — эта чехарда в семье была покруче вчерашней круговерти слов у меня в голове. Тем более, что память попыталась назвать каждого участника этих запутанных человеческих отношений, пока я не взмолилась, чтобы она замолчала.

Что, еще не все?! Оказалось, что когда дети начинают учиться, в школе у них появляются учителя и соученики. Затем, в университете, учителей и соучеников становится намного больше. А если они еще и меняют место учебы, то число учителей и соучеников возрастает, как мне показалось, в геометрической прогрессии. А еще у них бывают личные учителя и дополнительные школы. Нет, это немыслимо!

Затем люди начинают работать, и у них появляются контакты по работе, иерархия которых повергла меня в полный ступор. На работе у людей бывают руководители, подчиненные, просто коллеги, старшие коллеги, младшие коллеги, партнеры, соперники, конкуренты… Память подавленно молчала, уже даже не пытаясь объяснить мне разницу между, например, старшими и младшими коллегами.

Кроме того, у людей бывают … соседи? А, если их количество зависит от размеров дома, значит, они живут рядом.

А еще друзья. Вот тут во мне что-то шевельнулось — наверно, потому что оказалось, что друзей люди выбирают сами, по общности интересов. Бывают друзья детства, друзья по учебе, по увлечениям…

Да что же это такое — у них даже виртуальные друзья бывают! Которых они могут ни разу в жизни не видеть, ни разу не говорить с ним, а только переписываться в каких-то воображаемых сообществах.

Я окончательно утонула в этой грохочущей лавине новых слов. Поэтому, когда Бабоч … да что же это такое! … женщина-Ангел вновь предложила мне проанализировать мою реакцию на каждое из них, я с готовностью (и с невероятным облегчением) закивала. Вот сейчас, на досуге, не спеша, по очереди, я со всеми ними разберусь … ну ладно, попробую разобраться…

Честное слово, я так и сделала, как только женщина-Ангел ушла — вытянулась на кровати и старательно погрузилась в уже знакомую пустоту. Но она вдруг заполнилась до отказа одной-единственной мыслью: половину шкафа я так еще и не примерила! А там еще внизу какие-то коробки стояли — обувь, буркнула память.

Одним словом, опять-таки честным, промучившись какое-то время в безрезультатном выталкивании этой мысли из столь нужной сейчас пустоты, я сдалась. Поднялась, решительно направилась к шкафу и закончила инвентаризацию его содержимого. Ну вот, опять Бабочка (тьфу!) оказалась права — слова сами вспоминаются, если не напрягаешься.

А вот я оказалась неправа. Сложив особо приглянувшиеся мне вещи отдельно, я вернулась к кровати и к данному мне заданию. И тут то ли совесть меня мучить начала, то ли я сама поторопилась, чтобы наверстать упущенное время, но все новые слова ввалились в мою пустоту всей толпой. Спасибо хоть связанные между собой отдельными группами в ней держались.

В общем, не вызвали они у меня никакого