– Так хорошо? – спросила она очень серьезно, иБерезин с облегчением понял, что Ирина не обиделась.

– Отлично. Только чуть-чуть помягче. Опусти немногоголову, а то вид у тебя уж очень неприступный. Мы же решили, что ты – мой тыл,милая, заботливая, любящая. Между прочим, у тебя есть еще что-нибудь такое жедлинное, до самого пола?

– Есть, – удивленно ответила она. – Двавечерних платья для ресторана.

– Это не годится. А попроще?

– Если попроще – только то, что на мне. А в чем дело?

– Это удивительно удачная находка, – объяснилСергей Николаевич. – Когда женщина ходит в длинном платье дома, этонапоминает девятнадцатый век, когда еще существовало понятие хранительницыочага. Нужно сделать это твоим стилем. Да-да, – оживился он, – именнотак. Длинные платья всегда, в любой обстановке: дома, на приемах, в театре –всюду. И непременно прическа из длинных волос, вот как сейчас. Благородно и просто.И главное – тебе очень идет. Нужно немедленно заняться твоим гардеробом.

Он схватил телефонную трубку и начал накручивать диск.

– Алло! Татьяна Николаевна? Березин говорит. Машинапошла за мной? Очень хорошо. Татьяна Николаевна, моей жене срочно нужнапортниха. Да, да. Нет, к завтрашнему дню, к нашему мероприятию. Нет, она еще неочень хорошо себя чувствует, мне не хотелось бы везти ее в центр, сейчас всюдутакие пробки… Да, пусть приедет на дом. Да, разумеется, образцы тканей тоженужны. Ну вот, – весело сказал он, повесив трубку, – через два часасюда приедет портниха. Татьяна все организует. Закажешь ей несколько нарядов –для публичных выходов и для дома. Для дома даже важнее. И продумай наряд длязавтрашнего мероприятия. Его сошьют в первую очередь, все остальные обговори,выбери ткань, все сделают в течение недели.

– Сережа… – робко сказала Ирина. – Я боюсь. Я что,должна буду остаться с ней один на один? Без тебя?

– Разумеется. Я через десять минут уеду и вернусьтолько вечером.

– Но как же… Что я буду ей говорить? Я же не знаю…

– Ира, возьми себя в руки, в конце концов, –жестко произнес Березин. – Нельзя бояться до бесконечности. Я не смогуводить тебя за ручку всю оставшуюся жизнь, привыкай действовать самостоятельно.В первый раз я совершил ошибку, женившись на девице из хорошей семьи, потомучто девица оказалась блядью. Теперь я взял в жены тебя, – он сделалвыразительную паузу, с удовлетворением наблюдая, как разливается румянец понежному лицу Ирины, – и очень надеюсь, что ты сможешь стать похожей надевицу из хорошей семьи.

Она резко поднялась и отвернулась к окну, не ответив на еговыпад. Сергей Николаевич допил кофе и быстро оделся. Уже стоя в прихожей, онзаметил, что Ирина так и стоит на кухне возле окна. Ему стало не по себе, он нехотел уходить из дома с тяжелым сердцем, оставляя в квартире обиженную женщину.

– Ира, я пошел. Пожелай мне удачи. У меня будет трудныйдень.

Она медленно повернулась. Краска стыда и негодования ужесошла с ее лица, оно снова было бледно-розовым и очень нежным.

– Я желаю тебе, дорогой, чтобы ты не забывал, при какихобстоятельствах мы с тобой познакомились. Не исключено, что я от этогознакомства выиграла, хотя пока еще ничего не ясно. Но идея принадлежала тебе, икровь – на твоих руках, а не на моих. Ты только что напомнил мне, что дознакомства с тобой я была проституткой. Теперь я напоминаю тебе о том, кто тытакой.

– Ира, не стоит… – начал было Березин, но она прервалаего:

– Я даю тебе слово, что научусь быть достойной женойполитика. Но я никогда не буду женой убийцы.

Она пересекла кухню, прошла мимо Сергея Николаевича искрылась в маленькой комнате, ожесточенно хлопнув дверью.

* * *

Административный корпус отличался от всех остальных зданий исооружений исправительно-трудовой колонии только тем, что находился «на воле»,а не за забором и проволокой. Внутри царил тот же всепроникающий запахпропотевших сапог и немытых тел, стены были покрашены унылой масляной краской,и вообще вся атмосфера вызывала ассоциации не со служебным помещением, а именнос казенным домом.

Наталья терпеливо сидела в коридоре, в очереди таких же, какона, приехавших на свидания или привезших посылки: почта теперь работает такплохо, что посылка или не дойдет совсем, или ее по дороге разворуют. Хорошо,если не дойдет, тогда можно и новую послать. А если дойдет ящик наполовинупустым, то будет считаться, что осужденный посылку получил и другой в ближайшиеполгода ему уже не полагается. Многие стали посылки привозить лично или соказией передавать, так надежнее.

Наталья приехала на свидание, первое с тех пор, как Евгенийоказался в колонии. Она так давно его не видела, что боялась даже представитьсебе, каким стал ее муж. По рассказам знакомых, по книгам и фильмам она ужеимела кое-какое представление о том, что такое жизнь в колонии, и ожидалаувидеть Евгения поникшим, с ранними морщинами, с почерневшими зубами итрясущимися руками.

Наконец подошла ее очередь. Она оглянулась на сидящих втоскливой очереди женщин (мужчин здесь почему-то не было, видно, на свиданияприезжали только матери и жены, а отцы и сыновья предпочитали другиеразвлечения), незаметно перекрестилась и толкнула деревянную дверь кабинета.

– Я к осужденному Досюкову Евгению Михайловичу, статьясто три, срок восемь лет.

– Жена? – не поднимая головы, спросил хмурыйкапитан в зеленой форме офицера внутренней службы. – Документы,пожалуйста.

– Вот. – Наталья торопливо протянула ему паспорт,совсем новенький, полученный всего два месяца назад, когда она меняла фамилию.

Капитан аккуратно перелистал паспорт от первой до последнейстраницы, потом поднял голову и с любопытством уставился на нее.

– Тут отметочка о заключении брака. Вы поженилисьполгода назад?

– Совершенно верно.

– Досюков в это время был под следствием? –уточнил капитан.

– Да.

– И вы, значит, добровольно согласились стать женойубийцы? Почему, интересно? Вы его одобряли?

– Нет, вы не так поняли, – торопливо заговорилаНаталья. – Я же нормальный человек, как я могу одобрять убийство? Но яхотела, чтобы он, отбывая наказание, знал, что я его жду, что он мне нужен, чтоон должен справиться со всем этим… У него ведь нет никого, кто ездил бы к немуна свидания, кто посылал бы ему продукты. Мать совсем старая и почти слепая,она из дома практически не выходит. Отца нет, он давно умер. Женя у нееединственный сын, ни братьев нет, ни сестер. И если бы мы не расписались, менябы не пускали к нему на свидания. Пусть он убийца, но ведь должен у него бытькто-то, кому он верит и на кого может надеяться.

– Вы сейчас сказали интересную вещь, – заметилкапитан. – Вы сказали: пусть он убийца. Так вы верите в то, что онсовершил убийство?