– Сочувствую вам, – очень серьезно сказалгенерал. – Оружие нашли?

– А как же, – хмыкнула Настя. – Сейчасдураков нет, чтобы оружие с собой уносить и обратно в шкафчик на кухне прятать.Оружие лежало там же, рядом с трупом. Симпатичный такой пистолет с глушителем.И номера все спилены. Это тоже стало доброй традицией. По пулегильзотекепроверили – чистый, в деле не был.

– Совсем беда, – согласно кивнул Заточный. –Но это по убийству. А по потерпевшему что есть?

– Тоже немного. Но, в общем, кое-что можно выкрутить.Леонид Параскевич был весьма популярным писателем. И знаете, на чем онпрославился? На женских романах. Не детективы, не фантастика, не звездные войныи киборги-убийцы, а женские любовные романы. Книги шли нарасхват. Он началписать лет пять-шесть назад, и сразу получилось удачно. Первая же вещь, которуюдамы и девицы, естественно, покупали «на пробу», завоевала сердца читательницвсерьез и надолго. Отныне они ждали его романы, спрашивали у продавцов, просилиоставить, как только появится что-нибудь новенькое. К моменту гибели Параскевичнаписал двадцать шесть любовных историй, и все они вышли в разных издательствахдовольно приличными тиражами. Все бы ничего, Иван Алексеевич, но меня в этойсвязи интересует вопрос: был ли Параскевич богат, и если да, то где его деньги,а если нет, то почему? Автору такого класса, каким был Леонид Владимирович, виздательствах должны платить самое меньшее по двести долларов за авторскийлист, а написал и издал он более пятисот листов. Подчеркиваю, двести долларов –это минимум. По-хорошему-то должны платить четыреста. Он писал невероятнобыстро. И вообще был очень талантливым. Я серьезно, Иван Алексеевич, –добавила Настя, заметив, что по лицу генерала скользнула усмешка. – Я ведьне поленилась, прочитала несколько его книг, выборочно, две первые, две –двухгодичной давности и три самые последние. Он действительно здорово пишет,соплей – минимум, и знание женской души – просто на удивление. Видно, его женапостоянно консультировала. Так вот, если ему платили по минимально приличнойставке, он должен был заработать за пять лет больше ста тысяч долларов. А гдеони? Машина у него старенькая, приобретена еще до того, как он начал стольуспешно издаваться. Квартира досталась ему практически даром, потому что доэтого они с женой жили в двухкомнатной, жутко запущенной, сто лет неремонтированной квартире, но зато в пределах Садового кольца. Эту квартиру«новые русские» у него с руками оторвали, отвалили за нее столько, что емувполне хватило на прекрасную трехкомнатную в новом доме, правда, у черта накуличках, куда еще и метро не ходит. Переехали они, как я уже сказала, дней задесять до убийства, мебель новую только-только начали приобретать, до этого всепять лет супружеской жизни жили скромно, за границу отдыхать не ездили, мехов ибриллиантов не покупали. Так вот, я, как говорят в Одессе, интересуюсь знать:где деньги? Неутешная вдова на мой нескромный вопрос о деньгах ответила, что уних имеется в наличии тысяч двадцать долларов, на которые они и планировалиобставить квартиру и, может быть, если останется что-нибудь, поменять машину наболее новую.

– Так где же деньги? – с неожиданным интересомспросил генерал. – Вы меня прямо заинтриговали, Анастасия. Вам удалосьчто-нибудь выяснить?

– Увы, Иван Алексеевич. Есть только одна версия, и тане моя, а принадлежит супруге покойного, Светлане Параскевич. Она утверждает,что Леонид был человеком невероятно мягким и интеллигентным, он никому не моготказать, никому не мог сказать «нет». Его все обманывали, а он всем верил, идаже, может быть, не столько верил, сколько стеснялся продемонстрировать недоверие.Короче, Светлана Параскевич рассказала, что после удачного первого романа ипосле того, как второй разлетелся с прилавков в мгновение ока, к Леониду пришелего старый школьный приятель и, краснея и бледнея от смущения, признался, чтозанимается издательской деятельностью, но что-то дело у него не идет – то лиавторов хороших нет, то ли невезуха ему судьбой предназначена. И не будет листарый школьный друг Леня так добр, не напишет ли для его издательства две-триновые вещи, чтобы фирма могла хоть чуть-чуть окрепнуть и на ноги встать. НаЛениных новых книжках, изданных большими тиражами, издательство сможет хотя бызалатать основные дыры. Только уж извиняйте, господин хороший, большой гонорармы вам заплатить не можем, потому как на мели сидим. Ну, выручи, христом-богомпрошу, ну что тебе стоит, ну хоть одну книжку, а? Ты же так быстро пишешь, тебеже эту книжку написать – раз плюнуть, два месяца – и готово. В общем, уговорил.Написал Параскевич для него очередной бестселлер, издательство сделало на немхорошие деньги, а гонорар автору выплатило в размере шестисот долларов, инымисловами – по цене в сорок долларов за лист. Снова прибежали, словаблагодарности говорили, очень просили написать еще, чтобы, значит, издательствоуж совсем крепко на ногах стояло. И гонорар даже увеличили, предложили целыхвосемьсот долларов за книжку. Он снова согласился. А дальше так и пошло. Этисуки поняли, что разжалобить Параскевича легко, особенно если к нему приходитне совсем уж чужой человек, а хотя бы шапочно, но знакомый. И все по очередистали ему петь песни про бедственное положение и про то, что он, написав дляних всего одну книгу, осчастливит их и облагодетельствует. Но лучше, конечно,не одну, а две-три. И он ловился. Уж не знаю, то ли он действительно был такимсупердоверчивым, то ли знал, что врут, да отказывать не умел, но он продавалсвой труд за такие жалкие гроши, что даже сказать неприлично. Причем всеиздатели, которые приходили с подобными просьбами, использовали один и тот жетрюк. У меня такое впечатление, что они все были в сговоре, делились опытом, азаодно и прибылью от продажи тиражей. Потому что вся эта история напоминаетхорошо организованную кампанию.

– Вы начали про трюк, – напомнил Заточный.

– Да, про трюк. Так вот, каждый раз после того, как вочередном издательстве впервые выходила книга Леонида Параскевича, издатель сунылым видом говорил, что тираж «не пошел», что у каждого издательства естьсвой круг читателей, что люди, которые читают, знают и любят Параскевича,покупали его книги, изданные другими издательствами, так что на продукциюданного конкретного издательства они внимания не обращают и не ожидают«встретить» здесь романы Параскевича. Очень жаль, но залатать финансовые дырыпри помощи одного-единственного романа известного писателя не удалось. Вот еслибы он написал еще одну вещь…

– И он, конечно, писал.

– Конечно. В итоге – двадцать шесть книг, а в карманечуть больше двадцати тысяч долларов.

– И вы, конечно, ищете его убийцу среди книгоиздателей.

– Естественно, – подтвердила Настя. – Где жемне, горемычной, еще его искать?

– А Параскевич чем-нибудь занимался, кроме того, чтороманы писал?

– Насколько мне известно, ничем. Он уже заканчивалфакультет журналистики, когда написал и опубликовал свой первый любовный роман.И после окончания университета уже не стал устраиваться ни на какую службу – нина государственную, ни в частный сектор, а сел за письменный стол и занялсяхудожественным творчеством. В коммерческих операциях участия не принимал, в вашейслужбе на него ничего нет.