— Мужчина и должен быть слегка неряшлив! Или ширинкарасстегнута, или рукав в говне!

Яшка, наименее радикальный из всех корчмовцев, робко предложил:

— Может быть, просто не барахтаться, а взять и сдатьсяАмерике? Ну, если Америке нам в лом, обидно, то отдаться просвещенной Европе.Пусть нас разделят и введут свое правильное правление Франция, Англия,Германия, Швеция, Гугеланды…

Принц удивился:

— Какие это Гугеланды?

— А что, — сказал Яшка смущенно ипокраснел, — нет такой страны?.. А откуда же голландский сыр везут… Ага,Голлания!

— Яшка, это сыр и хрен бывают голландские, астрана — Нидерштаты, понял?

Принц пожал плечами, с шумом вылез из-за стола. Егоаристократическая ладонь мягко похлопала Яшку по костлявому плечу:

— Тебе лучше Крылов объяснит. Костя, скажи ему… Да ивообще, мне кажется, вопрос болезненный. А в России все болезное и все болезныепросто на «ура».

Крылов допил, громко крякнул, отставил кружку. На тойстороне стола Бабай-ага перестал чавкать, замер, начал прислушиваться синтересом. Матросов тоже застыл, смотрел с угрюмой враждебностью. Да и другиеуже прислушивались, кто одним ухом, кто двумя.

— Идея стать Западом, — сказал Крыловразмеренно, — имеет на Руси давнюю и почтенную историю, равно как изападничество как таковое. Не стоит, однако, эти идеи смешивать: это мысли поодному поводу, но по существу разные.

— Как это разные? — не понял Яшка.

Крылов сказал благодушно, но глазом остро сек, слушают ли,не потеряли ли интерес:

— «Вестернизаторство» в чистом виде — это, какправило, обычная, хотя и несколько наивная, программа модернизации. Как таковаяона лишена специфического идейного содержания и совместима почти с любой идеологией,кроме крайнего «почвенничества», в России мало популярного: хочется все жеделать ракеты, а не ковырять мотыгой мерзлую землю. Более того, именно«оголтелые националисты» на деле обычно сторонники модернизации любой ценой! Ихкумиры — Королев и Курчатов, а взыскуемый ими потаенный град Китежподозрительно напоминает Арзамас-16.

— Ну да? — возразил Яшка саркастически. — Ачто ж тогда западничество?

Крылов смачно высосал креветку, Яшка подсунул ему ужескомканную салфетку с жирными пятнами, но Крылов промахнулся мимо салфетки,взамен ухватив кружку пива, что Валентина поставила перед Яшкой.

Отпил, перевел дух, он всегда умел держать паузу, сказалразмеренно, словно диктовал школьнику-неучу:

— Западничество же — начиная сотцов-основателей — есть нечто совсем иное. Коротко говоря, оно сводилосьи сводится к простейшей идее, как ты верно сказал, «сдаться Западу». Причемрезультат этой операции отнюдь не всегда мыслился как «присоединение к Западу».Если уж быть до конца последовательными, то основной идеей «западников» была нестолько «кооптация в состав Запада», сколько подчинение «неправильной нации»нациям правильным. То исть смирение своей «неправильной»… более того, побольшому счету, вовсе неисправимой! — натуры перед Светом и Истиной.Добровольное помещение себя в железную клетку — и, в конце концов… если уждоговаривать все до конца!.. добровольное жертвоприношение, ритуальноесамоубийство, этакое сепукку — вспарывание себе живота с целью демонстрациичистоты намерений… Соответственно, сторонники подобного modus operandi мыслятсебя в роли воспреемников национального покаяния, исповедников греховроссийских, блюстителей затворов на клетке, в которой сидят русские, а вконечном итоге — в роли кайсяку, присматривающего за вспарывающей себеживот нацией. Словом, вот ты, Яшка, должен присматривать, чтобы русская нацияпоскорее и потщательнее вспорола себе брюхо и отбросила копыта.

— Костя, — возмутился Яшка, — это я-то? Даразве есть тут кто-то тише меня?

— Бабай-ага, — предположил Денис-из-Леса. —Нет, он после третьей бутылки коньяка уже того… не тихий.

— В тихом болоте Запад заводится, — ответилКрылов. — Разумеется, национальное самоубийство представляется западникамипо-разному: начиная от тихого, добровольного, безболезненного самороспускаРоссии на мелкие государства «европейского размерчика» и кончая жуткой икровавой «второй гражданской» обычно с «национальным» оттенком. В среднемкровожадных больше, однако сторонники безболезненного способа обычно влиятельнее.В конце концов, западническая программа самоуничтожения была осуществленаскорее по их сценарию. События девяносто первого и нескольких последующих лет…не так ли? Пациент, правда, выжил. На отвратительную живучесть русскихПросвещенные Западные Нации сетовали уже неоднократно. Русские по врожденнойкосорукости не сумели разрезаться как следует, но дырку в животе России такипроковыряли, проковыряли…

Яша сказал возмущенно:

— Ты хочешь сохранить Россию любой ценой? Так это жнационализм!

Крылов поморщился:

— Яша, тебе не совестно?

— А что, не так?

— Нет, конечно, — ответил Крылов. — Любовь ксвоему народу или всеобщая нелюбовь к какой-нибудь особенно надоевшей нациивовсе не означает, что ее недоброжелатели «националисты». Зачастую они сами неявляются «нацией». Например, если в большом космополитическом городебольшинство жителей не любят, скажем, цыган, то это еще не означает, что этосамое большинство «настроено националистически». Ничего подобного. Скорее всегоэта пестрая масса горожан вполне себе космополитична, да к тому же еще исостоит из чертовой дюжины разных народов; цыган же не любят за жульничество,вымогательство, мелкое воровство, а теперь еще и за распространение наркотиков.Ничего специфически «национального» в этом чувстве нет. Точно так же жителитого же самого города могут не любить, скажем, местную автоинспекцию завымогательство и поборы, но никому и в голову не придет объяснять это любовью кстарине и доказывать, что идиоты-жители мечтают ездить на телегах… Необязательно быть националистом, чтобы пытаться сохранить Россию!

Яшке сердобольно подвинули новую кружку пива взамен наглоукраденной Крыловым-аятоллой. Чтоб заткнулся. Яшка умолк, все равно не слушают,с обиженным видом деликатно сдувал пену.

— Только монархия, — бухнул Klm. — Толькомонархия спасет Россию! Только твердое узаконенное и легитимноепрестолонаследие, когда заранее невозможна вся эта свистопляска с борьбой завласть! И только кадровое офицерство…

Тор прервал:

— В монархии одно хорошо: жидовня не пролезет в президенты.Все остальное — гниль.

Над головой Крылова раздался извиняющийся голос:

— Ребята, вы меня извините…

Крылов обернулся, сразу ощетинившись. Правое плечоприподнялось, закрывая подбородок от возможного удара, сам готовый не улететьпод стол и дать в чужое табло.

Парень, который раньше сидел с девушкой, теперь стоял заспинкой его стула. Вид у него был растерянно-виноватый, но глаза улыбались, ротрастягивался до ушей, руки растопырил.