— Ребята, — повторил он, — что за речи?..Ухам не верю. Не про баб, не про оттяжку… Изголодался я по таким весчам. Можномне… и моей девушке подсесть к вам? Или у вас какое-то тайное собрание?

Крылов видел по лицу Тора, что явно собирается погнатьнахала, но сам посмотрел за спину парня, поперхнулся. Девушка, оставшись в одиночестве,со скучающей миной спустила лямки топа. В отличие от большинства молодыхженщин, что осмелились ходить по улицам полуобнаженными, загорелыми до черноты,она как будто нарочито пряталась от солнца: снежно-белая кожа, чистая и безединого пятнышка, безукоризненная высокая грудь, словно очерченная циркулем,очень широкие алые соски с крупными кончиками.

Она неспешно тянула через соломинку коктейль. Полные алыегубы, спелые, как налитые теплым соком вишни, вытянулись трубочкой настолькоэротично, что у Крылова в распаленном мозгу замелькали совсем другие картинки.Неизвестно, что Тор подумал, но закашлялся, пиво плеснуло на грудь, а свободнаярука сделала приглашающий жест.

Парень оглянулся, помахал рукой. Девушка замедленно, словновосстающая из морской пены Афродита, поднялась из-за стола. Фигура ее былаизумительная, в какой-то мере спортивная, но выглядела мягкой, теплой иподатливой. Короткие шортики, которые правильнее звать не мини-, амикрошортами, переливались фиолетовыми блестками. Ткань походила на шелк,тонкая и не липнущая к телу. Но корчмовцы смотрели не на шортики.

Девушка несла себя на длинных стройных ногах, белых, сизумительно очерченными мышцами. Живот ее вылеплен красиво, женственно, но всетаращились на ее полные груди. Слишком белые, они в самом деле были голыми,нагими, обнаженными, в то время как открывать грудь, загорелую дочерна, ужевроде бы и не считается обнажить.

Крылов вспикнул, словно свинья с кляпом во рту. Он видел,что к их сдвинутым столам приближается идеал будущего года и даже десятилетия.Может быть, даже столетия. В каждом веке свои представления о женской красоте:коротконогая толстушка Манон Леско сейчас только с большого перепоя почудитсяэталоном красоты, как и толстозадые фламандские венеры рубенсов и прочих гениевкисти старинных времен, сейчас это просто разжиревшие коровы, что не слыхали офитнесе и аэробике. Совсем недавно мир охватила безумная любовь к ископаемойНефертити: чахоточная головка на гусиной шее появилась на всех сумках,циновках, обертках, туалетной бумаге, на обложках журналов, ее именем называликафе, кинотеатры, на базарах продавались всевозможные статуэтки, а на улицахоткуда ни возьмись появились целые стайки нового типа женщины-подростка: сузкими бедрами, не способными при родах выпустить ребенка, миндалевиднымиглазами, сутулые, плоские как спереди, так и сзади… Лет десять мир сходил с умаот этой уродки, затем так же быстро выздоровел, а эталоном красоты сталакрасотка с пышной грудью и вздернутыми ягодицами…

Эта девушка отличается от сегодняшнего канона красоты так жерезко, как Нефертити от пышных венер фламандских мастеров. Если сегодня всеженщины мира идут на любые пластические операции, делая лица под Клаву Шиферили Памелу Андерсон, то лицо Яны бросается в глаза прежде всего широким, как умонголки, овалом, далеко разнесенными глазами, тяжелой, как у профессиональногобоксера, нижней челюстью.

Крылов помнил, что, когда бросил на Яну первый взгляд,решил, что она некрасива, а ее фигура даже в чем-то уродлива. И поглядывал в еесторону тогда все чаще, потому что уродлива, потому что некрасива как-тостранно, вызывающе, приковывающе внимание, даже завораживающе, как можетлягушку заворожить змея, даже если на эту лягушку и не смотрит.

Он все же нашел в себе силы вскочить первым. Стул загремел,все задвигались, но его руки уже сграбастали от соседнего стола спинку стула,тело его приседало, как у китайца, кланялось, а голос стал торопливым изаискивающим:

— Прошу, прошу! Вот сюда-с!

Тор в отместку, что опоздал, громко сказал парню:

— Возьми вон стул, а ты… Яшка, пересядь.

Яшка не понял, почему должен пересесть, но так как и безтого тянулся поспорить с Черным Принцем, то встал и ушел, а парень попросту селна его стул. Девушка царственно заняла место между Крыловым и своим парнем. Онвстал, сказал с обезоруживающей улыбкой:

— Меня зовут Алексей. Просто Алексей. Я собиралсяоттянуться с Яной, но когда услышал ваши речи… Трудно утерпеть, когда слышишьне о забитых мячах, не о пиве и прочей лабуде…

Тор прервал с возмущением:

— Пиво не трожь!.. Мы пиво пьем!

— И я пью, — ответил Алексей весело. — И втуалет хожу, но что там делаю, не обсуждаю. А вот про Россию… Вы уверены, чтосамый верный способ обустроить Русь — монархия?

Девушка, сев с этим Алексеем рядом, и не подумала поднятьлямки топа. Снежно-белая грудь вызвала ассоциации с холодным мрамором, но втакую жару это то, что надо, на фиг потные бабы, а от нее веет бодрящимхолодом, словно Снежная королева изволила появиться за их столом…

Крылов возразил с неожиданным подъемом, глаза то и делоповорачивались в сторону ее дивной груди, как будто впервые увидел, вон сколькоколышут сиськами на каждом углу, но, если честно, такую грудь в самом деле ещеникогда не видел…

— Великая Россия, — услышал он свой голос, чтодонесся как будто издалека, — возрождение духовности… Да хоть одинпонимает, что он мелет? Или говорит, как попка, весь тот вздор, который принятоговорить? Если духовность, то обязательно попы в рясах и — церкви, церкви,церкви… Даже не подозревают о католицизме, исламе, других религиях! А есливозрождение, то обязательно — старая Россия с купцами, городовыми! А всамом ли деле нужна эта Россия — жандарм Европы?

Они молчали, хотя обычно, не дослушав, бросаются спорить сделикатностью чисто русских интеллигентов, не дослушав собеседника, только Klmсразу возразил:

— Мало ли что о нас говорили! Россия стояла на стражепорядка. И наше кадровое офицерство! Вон у меня отец офицер, дед офицер, дядяофицер, так я с полным основанием утверждаю, что наша армия — самаяинтеллектуальная в мире…

— Так вам нужна именно Россия, — спросил Крылов снажимом, — или же великая держава? Перед которой бы ломали шапки?

Девушка, которую Алексей назвал Яной, повела очами в сторонукухни. Валентина улыбнулась ей по-матерински, хотя явно ровесницы, на столеперед Яной появилась вазочка с розовыми шариками мороженого. Они чем-тонапоминали ее соски, такие же сладкие на вид, которые безумно хочется взять вгубы…

Крылов сжал челюсти до ломоты в висках. В черепе трещаликанаты, когда он старался повернуть глазные яблоки, не таращиться такоткровенно и так глупо.

— Россия, — сказал Тор упрямо. — Нам нужнавеликая Россия!

Крылов выдавил с натугой:

— Так вот вам она, вы в ней живете! Освобожденная отвсяких там республик, народов-прихлебателей, Россия единая и почти неделимая.Ах, вам хочется державу помогучее? Но у нас был Советский Союз, перед которымподжимала хвост и Америка и все-все-все. Однако вам Советский Союз чем-то не пондраву.