что нравится! Я ещё не встречал никого, кто бы реагировал по-другому.

— Не льстите себе! — поднимаясь с земли, ответила Анабель. — Глядя на Вас, я думала не о внешности, а о внутреннем наполнении.

— И к чему же вы пришли в своих размышлениях?

— Как такое красивое лицо, может уживаться с такой гнилой душонкой?

— О-о-о, — с улыбкой протянул юноша. — Это называют «балансом»! Вам ли не знать о балансе?

— Меня давно не цепляют такие желчные насмешки! — спокойно ответила Анабель. — Внутреннее важнее, внешнего. Потому что внутреннее мы выбираем сами!

— Хотите сказать, что я хуже Вас, потому что природа наградила меня красотой?

— Нет! Вы хуже меня, потому что не хотите смотреть дальше внешности!

— И, тем не менее, о своей внешности Вы думаете больше моего! — ехидно заключил незнакомец и с победоносным выражением лица, зашагал по узкой дорожке.

Со всех сторон наших героев окружали ротанговые пальмы, салы и сиссу, стволы которых были плотно обвиты лианами. Они же, длинными гирляндами свисали с ветвей, пугая своей схожестью с ползучими гадами. Анабель семенила позади юноши, придерживая подол платья, который царапали и рвали злосчастные колючки.

— Верните меня домой! — потребовала Анабель, задыхаясь от быстрой ходьбы.

— Не я владею магией, а Вы. — Напомнил незнакомец. — Так что, если хотите вернуться, приложите усилия!

— Но я не знаю как!

— Неужели Госпожа Редмунд Вас не научила?

— Она не учила меня пользоваться магией. — Тихо ответила Анабель. — Только как сдерживать её, чтобы она не вырвалась на свободу и не навредила.

— Лисица, владеющая магией, не умеет ей пользоваться? Звучит весьма иронично! — усмехнулся юноша. Он увернулся от огромного жука, пролетевшего над его головой.

— Вы не Лис! — догадалась девушка.

— Смотря, что Вы имеете в виду. — Отмахнулся незнакомец.

— Тогда, кто Вы?

— Меня воспитали Охотники.

— Но, ведь Охотники не существа, а люди. — С недоумением произнесла Анабель. — Тогда, как Вы проникли в дом Госпожи Редмунд.

— Не стоит недооценивать людей! Они способны на вещи, куда более опасные и жестокие.

— Вы говорите об убийствах? — с отдышкой, спросила Анабель.

— Мы — наёмники. Убийства — наш хлеб! — с пренебрежением ответил юноша. — Но, знаете, что хуже всего? — он остановился и повернулся к девушке лицом. — Убивать друга!

— Но зачем?

— Никто не может выйти из клана, а если попытается, будет убит! Таковы правила и мы должны их соблюдать.

— На каждое правило есть исключение! — заявила Лисица.

— Очень на это надеюсь! — сквозь зубы процедил юноша. — Иначе, всё это зря. — Он развёл руки и горько улыбнулся.

— Так зачем мы здесь? — спросила Анабель, она еле держалась на ногах, ощущая странную дрожь во всём теле.

— Вы задаёте слишком много вопросов! — заметил собеседник и, после его слов, всё вокруг Анабель закружилось и завертелось. Перед глазами появились маленькие чёрные точечки, которые быстро росли и умножались до тех пор, пока не слились в непроглядную темноту.

Тепло и свет заставили Анабель открыть глаза. Она лежала на холодном каменном полу пещеры, рядом с горящим костром.

— Очнулась? — хмыкнул юноша, сидевший неподалёку. — Я думал, ты проваляешься до следующего утра. — С укором добавил он.

— Ты? — возмутилась Анабель, присаживаясь на растеленом пиджаке. — Не помню, чтобы мы переходили на Ты! — Она схватилась рукой за голову, которая всё ещё кружилась.

— Скажем так, мы заметно сблизились! — усмехнулся юноша.

— И каким же способом?

— Довольно не обычным! — ответил тот, указывая на лежащий рядом с девушкой корсет.

— Вы сняли с меня корсет? — с ужасом воскликнула Анабель.

— Он мешал тебе дышать.

— Вы не имели права!

— Мне нужно было оставить тебя умирать? — незнакомец бросил на девушку злой взгляд. — Для тебя целомудрие важнее жизни?

— Для каждой уважающей себя девушки! — отчеканила Анабель.

— Можешь не переживать! — успокоил юноша. — На тебе сорочка, так что я не видел ничего из того, что не должен был видеть.

— Вы говорите так, будто это пустяк!

— А что это, если не пустяк в сравнении с жизнью, которую ты могла потерять, не сними я эту чёртову штуковину! — выругался юноша. — И прекрати обращаться ко мне формально! Мы не в Англии! Здесь не важны манеры! — бросил он и вышел из пещеры на воздух.

Немного поостыв, юноша всё же вернулся обратно, где застал Анабель за необычным занятием. Она уже надела верхнюю часть платья прямо на сорочку и, достав из корсета шнурки, плела из них что-то на подобии пояска.

— Я должна извиниться! — проговорила девушка, не поднимая глаз на собеседника. — Причиной моей грубости было смущение. — Призналась она. — Я благодарна Вам за спасение и постараюсь больше не доставлять проблем. — Она обвязала самодельным пояском свою тонкую талию и, посмотрев в глаза собеседнику, добавила: — На счёт манер Вы правы! Мы далеки от тех условий, где они требуются. Но всё же, как я могу обращаться к Вам неформально, если даже имени Вашего не знаю?

— Меня зовут Остин! — ответил юноша и уселся рядом с костром.

— Остин, — повторила Анабль, — хорошее имя! В переводе значит «величественный». Видимо, Ваша… — девушка замялась. — Твоя мама хотела, чтобы ты стал кем-то значимым.

— Меня назвал так Хэнк. — Небрежно бросил Остин.

— Кто такой Хэнк?

— Он глава нашего клана. — Ответил юноша. — Он спас меня, когда я был ещё ребёнком и вырастил.

— Так значит он твой отец!

— Он мне не отец! — сквозь зубы процедил Охотник. Он инстинктивно сжал кулаки, и этот жест не остался без внимания.

— За что ты так его ненавидишь? — спросила Анабель.

— А за что его любить?

— Не знаю. — Пожала плечами девушка. — Я ведь, с ним не знакома.

— Тебе повезло!

— Расскажи мне про шрам. — Попросила Анабель.

— Шрам? — юноша с недоумением уставился на собеседницу. — Какой ещё шрам?

— Тот, что на шее. — Указывая на белые рубцы в виде завитков и спиралей.

— Это не шрам, а клеймо. — Пояснил Остин, коснувшись пальцами обезображенной кожи. — Отличительный знак Охотников. Его наносят, когда ты становишься частью клана.

— Частью клана?

— Что-то вроде вашего обряда инициации.

— И сколько тебе было лет, когда его нанесли? — спросила Анабель. Юноша умолк. Опустил голову стараясь скрыть маску ярости на своём лице.

— Десять. — Ответил Остин, некоторое время спустя. — Я знал, что это должно произойти и боялся до ужаса. Помню, просил Хэнка повременить с этим, но он влепил мне пощёчину, назвав трусом. — Он растянул губы в горькой усмешке. — Никогда не забуду эту боль от раскалённого железа, хотя меня ни раз ранили ножом. Я даже пулю поймал на одном задании, а всё равно не так больно.

— Это варварство! — возмутилась Анабель.

— Таковы традиции моего клана! — развёл руками парень.

— Ты говорил, что выйти из клана невозможно. — Быстро проговорила Анабель. — Что за это