действия камер, схватил манипуляторами одну из мокриц, и, по команде Матери, перевернул вверх ногами. Тряс он её весьма активно — как терьер крысу.

Нужная нам труха высыпалась на скальный пол. Дроид отпустил бешено перебиравшую десятью лапками тварюгу, и собрал труху в контейнер. Затем подъехал к ближайшему стволу, и глубоко запустил манипулятор с другим контейнером вовнутрь — сквозь одну из оставшихся открытой боковых щелей. (Ну правильно: с тепловизором дроиду не нужны, как, скажем, мне, прожектора.) Я увидел, как он выпущенным телескопическим кронштейном достал до самого дна. После чего мирно втянул его и манипулятор, и уехал себе восвояси.

— Мать, — говорю, — Что-то всё уж слишком гладко прошло. Мне это не нравится.

— Согласна. — отвечает моя умница, — То, что его не преследуют, нетипично. А то, что не пытаются уничтожить, вообще ни в какие рамки не лезет. Групповые сообщества вроде пчёл или муравьёв, при нападении на одного из членов семьи, или попытку стащить тот же мёд, улавливают выделяемые особями, отвечающими за охрану, феромоны, бросают все дела, и кидаются на защиту. Вернее — на полное уничтожение врага-агрессора…

Так что есть два наиболее вероятных ответа, почему сейчас этого не произошло. Но они оба тебе не понравятся.

Вот это мило! Когда она в прошлый раз так сказала, нам с любимым дроидом пришлось, бросив всю исследовательскую аппаратуру, очень спешно уносить ноги с чертовски перспективной планеты. Но — успели. И поэтому живы и функционируем. А аппаратуру купили даже получше. Так что я подобрался, и даже в кресло у пульта сел и пристегнулся — мало ли…

— Ну, — говорю, — теперь выкладывай!

— Да, очень смешно. — говорит она, — Я оценила твою реакцию, как адекватную на моё косвенное предупреждение. Но пока нам ничто не угрожает непосредственно.

— Уже хорошо, — говорю, отстёгиваясь, — Ладно, пошутили и хватит. Рассказывай, что за два чёртовых ответа.

— Первый подразумевает отсутствие естественных врагов у этих мокриц, и, соответственно, они утратили рефлекс оборонительных действий.

— Что же здесь такого плохого?

— Да то, что обычно такое происходит с теми организмами, которые или — очень ядовиты, или — являются доминирующими хищниками, которых заведомо все боятся. Ну, как, например, шершни. Или — яркие тропические лягушки. Значит, мокриц-то уж точно на челнок брать не стоит. — я молчал, переваривая. Она же, убедившись, что возражений не последует, продолжала:

— Ну а второй вариант ещё «круче»: вся эта экологическая система управляется извне.

И что мокрицы, что «трубы», — только винтики, не обладающие излишними для своей специфической работы рефлексами и мышлением. И всё вместе — является своеобразной биофабрикой, вроде тех, что мы встречали на Эмбусе-1. — да, там действительно были настолько сложные симбиозы и экологически-этологические взаимосвязи, что я, так и не разобравшись до конца, всё это продал доктору (не в смысле — врачу, а в смысле — светилу от Науки!) Элизабетт Фонтана из Университета Джона Гопкинса: она была в восторге… Хотя денег заплатила мало: пользуется, зараза, своей неотразимой красотой! От которой в восторге уже я. Впрочем, я тоже не в накладе. После того, как мы продали в «рабство» Иву, я… Одинок.

Потому что, при всём уважении, с Розамундой не поговоришь по душам. И не подерёшься, как бывало… Нет, свою работу она, конечно, исполняет, если про это можно так сказать, добросовестно, но… Вот именно: не то это!

Но вернёмся, как говорится, к нашим баранам. Вернее — мокрицам.

— Ты это серьёзно?!

— Уж серьёзней некуда. Я эти чёртовы управляющие сигналы ловлю каждые три часа. Они идут на частоте ультракоротких волн, и покрывают всю поверхность планеты. А приёмные антенны биофабрик, если я правильно вычислила, находятся прямо над каждой пещерой. И передают сигналы по кабелю вниз, на глубину около полукилометра. Там, как я понимаю, и находится командный центр каждой колонии-симбионта.

— А почему же ты раньше молчала об этом?!

— Хотела сделать тебе маленький сюрприз.

— Ну… Считай — сделала!.. А если серьёзно — почему молчала?

— Хотела убедиться наверняка. А главное — сигналы расшифровала: для нас опасности нападения нет. Нас не обнаружили, и всё так и работает в штатном режиме. Похоже, управляет всем тоже компьютер. Вроде… меня, только гораздо примитивней. Поэтому на посторонние функции, вроде обнаружения всяких скрапперов с их корабликами и дроидами, не запрограммированный. (А зря: это избавило бы и его, и его хозяев от проблем, которые ты наверняка захочешь им доставить.) Словом, тут простейшая автосистема, регулирующая производство автоматически.

— Ладно, на этот раз ты прощена — я уже не сержусь. Но что же это такое они там такое производят, жутко сложное и биологическое? И что за проблемы, которые я захочу им?..

— Ещё не знаю. Процесс анализа не завершён. И испытать компоненты не на ком. (Ещё бы! Я ей сразу сказал, что никаких мушек дрозофил, или белых мышей на «Лебеде» не потерплю!)

Но уж озадачила она меня, так озадачила!

Значит, тут есть некто, заставляющий винтики крутиться, и зверушек-рабов что-то полезное и ценное для себя добывать, или вырабатывать!

Чёрт. А можно подумать — я сильно удивлён? Ха! Разве я сам, и многие наши — не поступают так же, когда находят, скажем, планету с ураном? Или другими редкоземельными?

Сидят себе в безопасности на орбите, а автоматические железные кроты-обогатители роют, обогащают, загаживают местную природу, и прочее «экологическое состояние» безобразными отвалами. Иногда даже при активном, (но, конечно, абсолютно неадекватном) противодействии со стороны местных примитивных аборигенов. (К планетам с не-примитивными средствами обороны скрапперы не суются. Себе дороже обойдётся!)

При этом все такие горе-добытчики ссылаются на то, что глуповатые туземцы их машины всё равно примут за «божий промысел, насланный в наказание за какие-то-там-грехи», и через тысячу-другую лет напрочь обо всём забудут. Да, как ни стыдно признаться, пару раз, в начале карьеры, я и сам… А вот теперь — никогда! Даже все эти обогатители-конвертеры перепродал, и обхожусь одним дроидом.

Так что я, пофыркав, остыл. И сказал, услышав зуммер:

— Ну, что там с анализами?

— Белые трубчатые организмы — это черви. Почти такие, как те, что у нас, на земле, растут на дне океанов. В пещерах для них влаги достаточно. Да, немного великоваты, но их явно вывели искусственно. (Так же, впрочем, как и мокриц.) Делают эти черви, как я и говорила, две вещи: кормят мокриц, и производят… Довольно странный продукт.

Назовём его пока — «Икс».

Субстанция же, которую им таскают из глубин пещеры — довольно сложная поликомпонентная биосмесь из белков, углеводов, липидов и аминокислот, напоминающая составом навоз и торф в смеси с… э-э… (чтобы тебе