— А о других фейри тебе что-нибудь известно?

Аделаида неодобрительно щелкнула языком.

— Мы в «Гроуве» не признаем ни фей, ни гномов, ни эльфов, ни домовых. Зависеть от подобных существ унизительно — это всего лишь свидетельство отсутствия надлежащей дисциплины; впрочем, наше ремесло всегда этим отличалось. Вдобавок эти создания могут быть такими… непредсказуемыми. И опасными. Очень надеюсь, что ты не свела в Фейрвике дружбу с кем-нибудь из них. Именно этого я и боялась, когда ты сказала, что собираешься там работать.

— Стало быть, дело вовсе не в репутации Фейрвика? — подколола ее я.

— Ну… и в этом тоже. Да что с них взять — Фейрвик ведь даже не входит в список сотни лучших университетов, опубликованный в «Ньюс энд Уорлд рипорт»! Что лично я отношу исключительно за счет их чересчур либеральной политики в отношении абитуриентов: собирают беженцев со всего мира… а иногда и не только! Ну вот скажи: хотела бы ты, чтобы твоя дочь жила на одном этаже с каким-нибудь там гоблином… или в одной комнате с поукой?

— Ну, мне нравятся мои студенты, — протянула я, ошеломленная этой вспышкой расовой ненависти. — Чушь собачья! Нет там никаких гоблинов!

— Это ты так думаешь! — ядовитым тоном отрезала Аделаида. — А мы в «Гроуве» слышали, что Элизабет Бук позволила кое-кому, из обитателей Приграничья не только посещать колледж, но и преподавать в нем — в человеческом облике, разумеется! Ты хоть понимаешь, что кто-то из этих существ может оказаться в числе твоих студентов?! Безобразие! Люди имеют право знать, с кем им приходится иметь дело! Я хотела предупредить тебя, когда ты сказала, что собираешься работать у них, но ты ведь никогда меня не слушала!

— Но ведь и ты никогда не говорила мне, что в моих жилах течет кровь фейри! — разозлившись, рявкнула я.

Аделаида, потянувшись ко мне через стол, вдруг резким движением схватила меня за руку — это произошло так неожиданно, что я вскрикнула. Когтистая старушечья лапка оказалась на удивление цепкой.

— Конечно, не говорила! — отрезала она. — Твоя покойная мать, хотя никогда не снисходила до того, чтобы заниматься ремеслом, происходила из старинного рода ведьм. Как она могла забыть о своем происхождении… опуститься до того, чтобы выйти замуж за человека, в чьих жилах текла кровь фейри?! — выплюнула она.

— О каком происхождении? — с интересом спросила я, пропустив мимо ушей упоминание об отце.

Аделаида всегда терпеть его не могла… Теперь я наконец поняла почему.

— О том, что она принадлежала к ковену «Гроув»! Одно из наших правил гласит — никогда не иметь дел с фейри!

— Послушай, — фыркнула я, — но ведь именно ведьм веками преследовали, травили и сжигали на кострах! Откуда же такая нетерпимость к фейри?

— А ты знаешь, почему их преследовали? Из-за того, что некогда ведьмы связались с демонами — так издавна называли тех, кого ты именуешь «фейри»! Этот союз навлек на нас беду. Вот почему «Гроув» запретил подобные отношения раз и навсегда. А теперь, когда ты знаешь, что за нравы царят в Фейрвике, думаю, будет лучше, если ты покинешь его навсегда.

Выдернув руку из цепких лапок Аделаиды, я откинулась на спинку кресла и молча уставилась на тетку. В углах ее губ появилась сеточка морщин — с такой силой она стискивала зубы, чтобы сдержаться. Даже на расстоянии я могла чувствовать, как в ней поднимается гнев — словно волна жара над раскаленным песком пустыни, — только ее ярость была ледяной. Теперь, когда мы обе молчали, я вдруг обратила внимание на то, что в гостиной повисла гробовая тишина — остальные члены клуба, забившись в глубину кресел, навострили уши, стараясь не пропустить ни слова из нашего разговора.

— А если я не соглашусь? — нарочно повысив голос, чтобы меня было слышно даже в самом дальнем углу комнаты, осведомилась я. — Что тогда твой клуб сделает со мной?

— Ах, Калли, ты всегда любила преувеличивать! — Тетушка снисходительно улыбнулась мне словно неразумному ребенку, ляпнувшему какую-то глупость. — Естественно, «Гроув» ничего тебе не сделает, но… — Ее улыбка исчезла, словно ее стерли тряпкой. Теперь в ее взгляде, как и в голосе, проступил лед. — Но если ты окажешься в опасности, никто из нас не придет тебе на помощь. А рано или поздно это случится, уж ты мне поверь…

Я вспомнила инкуба, едва не разнесшего в щепки мой дом, вампира, вынудившего меня заключить с ним весьма сомнительную сделку, и мысленно застонала от досады. Именно поэтому я всегда терпеть не могла препираться с теткой — она всегда заранее знала, что меня ждет. И частенько оказывалась права.

— Ты всегда твердила, чтобы я рассчитывала только на себя, — поднявшись из-за стола, сказала я. — Именно так я и поступлю — буду рассчитывать лишь на себя… и на друзей, которых нашла в Фейрвике. А если ты — или кто-то из членов клуба — передумает, добро пожаловать в Фейрвик. Не сомневаюсь, что вы найдете дверь открытой.

Единственное, чего я хотела, — это преподать ей урок терпимости (которой, впрочем, сама в этот момент не чувствовала), но не успели последние слова слететь с моих губ, как лицо Аделаиды стало пепельно-серым.

— Дверь открыта?! — севшим голосом пробормотала она.

Вот оно — то единственное, чего она еще не знала!

— Да, — с улыбкой сказала я, — открыта. Между прочим, это я ее открыла.

А потом повернулась и пошла к выходу… чувствуя себя при этом испуганной беззащитной мышкой, пробирающейся через лес, где кишмя кишат голодные совы.

Выбравшись, наконец, из клуба, я хотела одного — побыстрее добраться до отеля, побросать в сумку вещи и вернуться домой, в Фейрвик. Все-таки не каждый день узнаешь, что твоя тетушка — ведьма… дома я постараюсь переварить эту мысль, успокаивала я себя. К тому же у меня появилось несколько вопросов к Элизабет Бук. Я торопливо шагала к Пятой авеню, собираясь взять такси, но, дойдя до угла, вдруг сообразила, что нахожусь в двух шагах от городской библиотеки Нью-Йорка. Усмехнувшись, я отыскала членскую карточку АМН, которой меня снабдила Лиз Бук, и прочитала надпись, сделанную мелким шрифтом в самом низу: «В выходные и праздничные дни для всех членов открытый доступ…» Библиотека Нью-Йорка значилась в этом списке под номером четыре. Неужели благодаря этой вот карточке меня действительно пустят туда на Рождество?! Это казалось невероятным, однако после всего, что случилось со мной в последние дни, включая и признание Аделаиды, я уже могла поверить во все, что угодно.

Я торопливо перебежала на другую сторону улицы. Опасность меня не пугала — я и так уже подвергла себя немалому риску, выпытывая у Антона Волкова нужные мне имена… даже единственное положенное мне законное желание я использовала, чтобы найти способ избавить Ники от проклятия. Может, мне удастся отыскать его в библиотеке?

Пройдя между лежащими каменными львами, я поднялась по широким гранитным ступеням и оказалась перед латунными дверями. У меня не было ни малейших сомнений, что библиотека закрыта, однако в щель между дверями я разглядела стоявшего спиной ко мне охранника. Приложив карточку к стеклу, я постучала. Охранник, обернувшись, сердито насупился, однако стоило ему только увидеть мою карточку, как выражение его лица тут же изменилось.