- Я его убью.

- Чем? Этой кочергой? Успокойся. Чему быть, того не миновать...

Больше он слушать не мог... Немного позже крошечная лягушка была выброшена в пруд с напутствием:

- Забудь себя, Грэста. Вспомнишь - умрешь.

А потом был бой с внезапно вернувщимся и невероятно рассвирепевшим Ящером.

Ну как бой... Можно ли назвать боем избиение младенца, в данном случае Наследника?

- Он мне тогда хорошо навтыкал, - глухо сказал Гранитный - Ребра сломал. Но мне все - таки удалось выбросить Старика в Портал. Даже не знаю куда, кот. Вот не знаю! Ты знаешь, Мейрд ведь изрыт этими Ходами, как дорогой сыр дырами. Особенно сейчас, после войны, когда Магов - Портальщиков совсем не осталось... Не знаю, куда он отправился. Я Ход закрыл, рухнул и сознание вон.

Элиджар упер руки в скамью.

- Пробуй еще раз, Наследник. Давай. Кроме тебя с нее чар никто не снимет, понимаешь? Ты их наложил - тебе и снимать.

Гранитный выбросил руку вперед. Опять неудача! Но...

- Да неужели?! - вдруг воскликнули они оба.

И была, поверьте, была причина столь радостного вопля.

На скамье, посреди пепла предыдущих поленьев, на половине расколотой деревяшки, пробивались ростки. Зеленые, слабые, но уже грозящие налиться бутонами цветов.

Вернулись в дом... Я буду говорить Дом, хорошо? Замок в этом случае слишком претенциозно...

Так вот, в Дом вернулись радостными и притихшими.

Встретившая их Меридит погрозила кулаком. На руках у ней вертелся Дениор, и поэтому жест не выглядел устрашающим.

- Идите есть, - сказала она и вдруг сморщилась, сведя брови - Вы... Пили, что - ли?! Идиоты. А с тобой, кот, я позже поговорю! Ты у меня еще получишь за все. Хорошо получишь!

Приобняв пару за талию, прижал к себе.

- Конечно, получу. - шепнул на ухо - Сегодня же ночью, конфетка!

Принцесса толкнула его свободной рукой в бок.

- Отстань, лимбрий! Сегодня ты спишь на диване в холле. Сам виноват.

Невероятный грохот и едкий дым прервал начавшуюся было ссору.

Элиджар рванул к источнику беспокойства - двери в холл, теперь сорванной с петель и глухо стукнувшей о пол.

- Знакомьтесь, - хрипло сказал Наследник, еще дымящимися руками прижимающий к себе высокую, стройную, совершенно обнаженную девушку - Грэста. Моя сестра.

Настоящая Принцесса Брангдора посильнее вцепилась хрупкими аристократично - нервными пальцами в одежду брата. Ноги девушки, только что вышедшей из лягушечьей кожи, были тонки и слабы. Они совершенно отказывались держать тело ровно.

- Риар... дон. - произнесла она хрипло, обводя зеленым пустым взглядом Меридит, Элиджара; засунувшего палец в рот и готовящегося заплакать Дениора, сбежавшихся на шум слуг - Риар... дон.

- Что она говорит? - Меридит прижала пальцы к губам. Она всегда так делала, когда нервничала - Кого она зовет?

Наследник поднял сестру на руки.

- Меня. - ответил он - Риардон это я. Это мое имя.

Меридит Брангдорской всегда казалось, что она не из трусливых. Мало что могло напугать ее даже в детстве. Маленькая принцесса Окрехая никогда не боялась ни темноты, ни пауков, ни мышей. Не пугали ее также массовые казни, которые устраивала время от времени Королева Маргарет. Ни мертвые тела, вывозимые после этих казней на длинных, крытых плотной тканью повозках. Девочка спокойно глухой ночью могла удрать из замка в поле, чтобы проплакаться после очередных несправедливых выкриков матери в ее адрес и, успокоившись быстро, смотреть на огромную, желтую Алению, лежа на траве и раскинув руки.

Не сильно напугали ее и еще далекие выстрелы начинающейся войны и, обрывочные, страшные слухи, доходившие до воспитанниц пансиона из внешнего мира.

Меридит вообще мало чего боялась и редко показывала слезы. Королева Маргарет считала это душевной тупостью и черствостью. Может и так, но только именно эта неприглядная черта и помогла принцессе выжить и не сойти с ума.

Одно время Меридит считала, что до смерти боится Адиона. Но только потом, уже намного позже поняла, что не в нем было дело, а в ней самой.

Принцесса боялась не Адиона и не его больной страсти, а себя. Страх пришел вместе с пониманием того, что она и сама ощутила себя зараженной. Эта дрянь расползалась в ее теле и душе подобно злой заразе или опухоли, забирая разум. Еще немного - и Меридит погибла бы, слившись вместе с безумием своего отчима, став с ним одним целым.

Чтоб не умереть, девушке пришлось взять в руку кинжал и, сжав пальцами шероховатую, оплетенную кожей ручку, отсечь стремительно разрастающиеся метастазы.

Операция не прошла успешно, какие - то куски, удержавшись на месте, дали рост. Нужно было сильное снадобье, чтоб покончить с ним.

И тогда девушка встретила Элиджара. Когда они встретились, принцесса больше уже ничего не боялась...

...кроме того, что лимбрий бросит ее, как ненужный хлам.

И вот теперь она испугалась снова.

Только не остаться одной, а...

Это было ужасное чувство. Холодное и липкое, как замерзший кисель.

После того, как все немного пришли в себя после высвобождения Грэсты из лягушечьей кожи, Марта и Меридит повели ее в еще горячую баню.

Ну как повели... Ее отнес туда Гранитный сам, на руках. Идти Грэста попросту не могла. При попытке сделать шаг, она падала на колени и упиралась руками в пол.

Брангдорская Наследница не сказала за это время ни слова, кроме имени брата, которое она произносила по слогам и еще нескольких нечленораздельных звуков.

Сейчас Грэста разговаривала похуже Дениора. И соображала, похоже, также.

- Разум у ней сперли, - резюмировала Марта, щедро намыливая бледное тело, только что ставшее человеческим - Неумелым колдовством. Ыыых, маги! Может, не зря вас кратуры перебить старались? Видишь, что со страху да с неумения вы натворить можете? Как теперь быть, не знаю. Я голову лечить не умею... Тело только.

И вот тогда Меридит - то и стало страшно.

Гранитного она не винила. Желая для своей сестры лучшей участи, чем оказаться подстилкой Дракона, он предпочел лишить ее всего: настоящего тела и настоящей жизни. Наследник спас оболочку, отобрав разум и суть. И как теперь вернуть ей это все... Меридит не имела понятия. И если бы только Меридит.

Никто не знал, включая и самого Гранитного.

Лицо Грэсты не выражало никаких чувств. Иногда, будто вскользь, пробегала по нему тень раздражения - в моменты, когда жесткая мочалка касалась бледной кожи. И позже - когда они с Мартой начали одевать Брангдорскую Наследницу. Человеческая одежда явно мешала и не нравилась ей. Также, как мешало и не нравилось человеческое тело.