Другое дело Карина. У мамочки прямо на лице было написано, что я предал её и собственного ребенка, не убив коварного монгола сразу.

«Во блин», — прибросил я, как далеко может зайти воительница и сообразил — если уж она решится убивать Нугая — сто процентов достанется и мне… Постарался как мог её успокоить и за завтраком на двоих все-таки добился ее благосклонности и первых признаков улыбки.

Добиться-то добился, однако впереди была еще одна ночь и совсем уже невнятные перспективы…

Началось все с того Малыш стал неожиданно вибрировать и мне пришлось отцепить его с зарядки и переться в каюту подальше от глаз нашего «капитана».

— Китайский на коротких волнах, — выпалил он разом, когда я дал отмашку говорить и могу поклясться — если бы у него были глаза, он бы их сейчас по-мальчишечьи вытаращил. На вопрос о чем шла болтовня, «парень» сообщил лишь о каких-то позывных и приказах подтянуться в колонне…

Советоваться с Джучи я не мог однако поднявшись на палубу, задал «капитану» вопрос, мол, когда же Наушки. По его прикидкам и карте с координатной сеткой выходило, что пути нам осталось чуть меньше десяти километров.

Я предложил пройти по реке еще немного и двинуться на разведку пешими.

На удивление Нугая ответил, мол, переживаю о технике, про которою давеча говорил монгол — вдруг там такой заслон, что лучше все-таки двигаться без катера. Забросил еще провокационный вопросик, мол, если не будет прохода — мы можем уйти вдвоем, а Джучи-Нугай катером обратно в Монголию.

Сказал и пожалел — возвращение явно не входило в планы нашего «капитана», и я не стал допытываться о причинах, почуяв вдруг его недовольство.

Первым признаком приближающейся границы оказалась странная наблюдательная вышка, напоминающая тюремную. Только-только она появилась над коротким кустарником, как Нугай резко повернул катер в боковую протоку, что были здесь в избытке.

После он подозвал Карину и что-то ей объяснял, пощелкивая тумблерами и пару раз заводя большой мотор.

Мне было не до этого. Неожиданно я почуял странное отношение подручного Хурлы к моей воительнице, и пытался сейчас разгадать — из чего же могла сложиться такая забавная картинка.

Джучи-Нугай ее опекал! Ей-ей не мог я ошибиться — и это легкое касание кончиками пальцев ее локтя и беспокойный взгляд.

«Что происходит? — никак не мог я понять ситуации, — Если он скрытый наблюдатель Очирбата, так ему нужно вовсе не опекать воительницу, а как раз наоборот! А тут…»

Оставив поиск ответов на потом, я по сигналу Нугая спрыгнул на берег протоки прямо на намытый течением чуть красноватый песок.

На шее удобно устроился бинокль из комплектации катера, и я теперь полностью чувствовал себя в своей тарелке, будто мне каким-то чудом вернули оптику, утерянную в схватке на Тайваньском сухогрузе.

Монгол прыгнул следом, хрустнув галькой, и указал мне четкое направление на вышку.

Продираясь прибрежным кустарником, я искренне переживал, что утерял-таки в схватке с черным ламой, вновь обретенные возможности.

«Чего проще? — пыхтел я, рассматривая приближающиеся проемы окон метрах в семи-восьми над землей, — Поковырялся бы сейчас у Джучи в его монгольских мыслях, да и выловил бы все разгадки…»

Додумать я не успел. Тяжелая рука Нугая опустилась на плечо, заставив разом замереть и затаить дыхание.

— Шшшшш, — призвал меня к полной тишине каюр и указал пальцем на что-то, чего я пока не видел.

Глянул в том направлении и неожиданно увидел как на лестнице, ведущей на верхнюю площадку обзорной башни, что-то мелькает.

Потянул с шеи бинокль. Почему-то мне казалось — приложи я сейчас окуляры к глазам и сразу увижу до боли знакомую форму российской армии. Однако вместо этого я увидел нечто американское, только из-под каски поблескивали раскосые глаза азиата.

«Ничего удивительного», — сказал я себе и протянул бинокль Нугаю с вопросом шепотом, — Монголы?

Однако, только прильнув к окулярам, парень повел себя странно — он вдруг разом стал меньше, будто врастал в землю и четко показал мне пригнуться.

— Китайцы, — шевельнул он одними губами, — Штурмовики. Пехота. Их форма…

Спорить с бывшим жителем Внутренней Монголии, оккупированной с незапамятных времен поднебесной, я не мог, тем более нужно было видеть лицо Нугая заострившееся в ненависти, словно армейский тесак.

Подручный Хурлы явно к чему-то сейчас готовился и, судя по тому, как он показал мне жестом: «Вперед», решение у него созрело.

Теперь наши перемещения прогулку не напоминали. Каждый кустик или выбоинка служили укрытием, тем более что китайского наблюдателя интересовала в основном территория Монголии.

Не знаю, как бы вышло окажись мы на этом месте несколькими минутами позже. Выходило, что сейчас мы находимся в мертвой зоне, и главное сейчас не чихнуть, потому как засохшая пыльца с какого-то вреднючего цветка упрямо свербилась в моей левой ноздре.

— Шшшшш, — тихонько шикнул еще раз моему легкому чиху Джучи-Нугай.

Сильно хотелось высморкаться и хорошо, что ветерок дул в сторону реки — навернчка он и отнес в сторону звуки моей возни с самим собой.

Монгол видимо принял какое-то решение и показал мне жестом, мол, больше ждать не будем. Внутренне я был согласен — разведка во все времена предполагала определенную долю риска, а «язык» теперь нам был нужен непременно. К тому же не использовать одиночество китайского пехотинца было совсем уж неразумно. Скорее всего наблюдатель и командир, ставивший ему задачу, не предполагали какой-то опасности с этой стороны — так — на всякий случай осмотреться-доложить …

Теперь моей задачей было позорно сидеть и ждать в кустах, от которых мы и рассматривали часового.

Нугай уходя, оставил мне свой АКСУ. Предложил было ему, пистолет, но тот лишь отмахнулся и я неожиданно почувствовал себя ребенком, совсем не соображающим что делаю. Ладно, хоть теперь я мог беспрепятственно зырить в бинокль на то, как этот странный спутник преодолевает оставшееся пространство и несколько последних ступенек до ничего не подозревающего противника.

Неожиданно я понял — во врагах этого парня я иметь не хочу, однако додумать не успел — меня отвлекла картинка неожиданно-короткой схватки.

Атакующее движенье ладони Нугая было молниеносным.

Жесткое ребро врезалось в кадык, заставляя рот азиата раскрыться в немом крике, а другая ладонь прихватила широко-беззвучно раззявленные губы.

Единственным шумовым «эффектом», сопровождающим эту картинку оказалось падение штурмовой винтовки на пол наблюдательной вышки.

— Ттык, — сухо прозвучал удар и я, увидев призывный жест Нугая, поспешил к нему на подмогу, оставив автоматы прямо на земле.

* * *

Форма китайского пехотинца оказалась Нугаю почти в самый раз. Правда, немного портили картинку чуть короткие рукава, однако разглядеть такую мелочь можно было лишь вблизи.