Блокировав дверной замок, Петр встал из-за стола, слегкапошатываясь, подошел к заму, поймал его за рукав и, не слушая робкихвозражений, потянул к столу:

— Нет уж, Фомич, или ты вмажешь, или я кровно обижусь…

Он старался не переиграть, соблюдать меру. Фомич,проглотивший спектакль, покорно принял бокал, выпил и уставился с неподдельнойтревогой:

— Павел Иванович, что это на вас нашло?

— Расслабиться решил душою, друг мой, — призналсяПетр. — Как ныне выражается молодое поколение — оттянуться. Подключайтесь,голуба, а? Только чур — телочку сам себе искать будешь, я-то Жанку вызову…

— Вы серьезно?

— Абсолютно! — заявил Петр с пьянойцелеустремленностью. — Ты у меня сейчас вмажешь как следует, потом телушекповаляем…

— Я вас прежде никогда таким…

— Имею я право расслабиться? — грозно-обиженновопросил Петр. — Дела идут нормально, спектакль я вам откатал по полнойпрограмме, что же, не имею права, коли делать нечего?

— Имеете, конечно, имеете… Это у вас надолго?

— Фомич, я ж не алкоголик. Запоями не страдаю. Выпьюсвое ведро — и стоп! Ну?

— Павел Иванович, извините великодушно, но у меня, вотличие от вас, дел сегодня невпроворот…

— Вот и давай поговорим о делах, — сказал Петр смногообещающей улыбкой.

— Конкретно, о финансах, — он с размаху выплеснулв рот коньяк, первую за сегодня дозу, которой предстояло остаться иединственной. — О денежках, о бабках, о башлях… Имеешь такие полномочия?

— Я не вполне понимаю…

— Сейчас поймешь, — пообещал Петр, подошел к нему,небрежно притянул за лацкан пиджака и зашептал в ухо: — Хорошую вы со мнойсыграли шуточку, деловые… Поманили пальчиком, пообещали пятьдесят штук…

— Почему — пообещали? Ровно столько и получите…

— Ах ты, жук лысый! — ласково сказал Петр, дышаспиртным и смачно пошлепывая Фомича по лысине. — Видишь ли, золотко, когдамы договаривались, суммочка эта казалась прямо-таки ослепительной. Но вотпотершись среди вас, я, уж извини, кое-чего нахватался. Разъяснили насчетпроцента со сделок. Вы, голуби, получите сто пятьдесят миллионов баксов, плюс то,что лежит в «уазике», а от бедного подполковничка в отставке отделаетесьполсотней кусков?! Неаккуратно…

— Так сколько же вы хотите?

— Вот это уже похоже на деловые торги, — сказалПетр, ухмыляясь. — Пятьдесят тысяч — совершенно некруглая сумма… Миллион.

— Чего?! — по-бабьи взвизгнул Фомич.

— Долларов, — безмятежно сказал Петр. — Этовыходит даже меньше одного-разъединственного процента. Если разделить… стопятьдесят на сто, плюс…

— Простите, но ведь это — инвестиции. А не кучаналичных, которые вульгарно распихают по карманам!

«Да-а?» — мысленно ухмыльнулся Петр и сказал вслух:

— А мне, пардон, по барабану. Не смотрите на менязверем. Раз в жизни подвернулся шанс заработать как следует на всю оставшуюсяжизнь… Это бизнес, нет?

— Это нахальство! — взвился Фомич.

— Да-а? — осклабился Петр. — Ну, как хотите,я не настаиваю, в принципе. Вот только может случиться так, что я в следующийраз, когда придет время подписывать очередные эпохальные соглашения, окажусьвдрызг пьяным, так что выйдет полная конфузия… Могу подписать, а могу, проститевеликодушно, и не подмахивать. У вас что, дублер для меня имеется?

Какое-то время Косарев привыкал к неожиданно полученномуудару. Потом чуть ли не взвыл:

— Вам-то за что?

— А куда вы без меня? — цинично спросилПетр. — Чегой-то вы так побледнемши? Чегой-то вы на пол упамши? Думали, ясовсем дурак? Нет уж, нахватался и просветился, вашими, между прочим, трудами.Чегой-то на пол упамши?

— На какой пол?

— Это я фигурально, — сказал Петр. — В общем,вот вам мое твердое и единственное решение. Миллион баксов. Вы давечасовершенно справедливо подметили, что с двадцатью лимонами краденой зелени я низа что не справлюсь. Не спорю. Вам виднее. Но с одним-то лимоном, честнозаработанным, управиться, сдается мне, смогу… Я вас не тороплю, голуба, ножик кгорлу не приставляю, не вы ж решаете, а? Посоветуйтесь, а главное, сумейтевтолковать ему, что я от этой идеи ни за что не отступлюсь. Усекли?

Когда за ошарашенным Фомичом закрылась дверь, Петрухмыльнулся вслед — крохотный микрофончик надежно прилип к лацкану лысого, сизнанки, в таком месте, где случайно его не обнаружишь. Не теряя времени,включил транзистор, настроенный на определенную частоту. И всего тридцатьюсекундами позже уже слушал, оскалясь, как Фомич орет в мобильник, сообщая онепредвиденных осложнениях и требуя незамедлительной личной встречи.

Едва сообразив по репликам Фомича, что Пашка на немедленнуювстречу согласился, выскочил из кабинета и в темпе добрался до «спецотдела».Влетел в подземный ход, припустил по нему. Вовремя — когда он закрывал за собойдверь в квартиру, сзади послышались торопливые шаги.

Выскочив из подъезда, огляделся в поисках машины с темномером, о котором предупредил Земцов. Ага, вот она, белая «девяточка». И«Запорожец» Фомича неподалеку…

Прыгнул на сиденье, сполз так, что голова была на уровневерхней кромки дверцы. Фомич, правда, не озаботился глазеньем по сторонам — какбомба, влетел в свой ублюдочный автомобиль…

Правда, хотя и находился в растрепанных чувствах, не забывалпроверяться, в точности как в прошлый раз. Однако Петр принял свои меры,избегая обнаружения.

Оказавшись во дворе — совсем не там, куда в прошлый разпривозил его Косарев, у Пашки, надо полагать, не одна хаза, — выбралудобное местечко. откинулся на сиденье и с удовольствием слушал, какрасстроенный Фомич живописует их разговор. Лысый так и кипел от возмущения,словно Петр залез в его собственный карман и потребовал денежек, отложенных наспокойную старость.

— Все? — послышался спокойный Пашкин голос.

— А что, мало? — огрызнулся Фомич. — Это ж нив какие ворота…

— Почему? — раздался голос Елагина (о, и Митенькатам!). — Вполне естественные, я бы сказал, желания. Наш манекенчик малостьпообтерся и смекнул, что продешевил. Знаете, господа, я ему даже аплодирую.Я-то думал, он полный сапог, а у него вполне умные мысли рождаются…

— Ну, позволь!

— Нет, ну не глупая же мысль?! Вот откажись он отмиллиона баксов — это как раз было бы глупо, — Хохотнул Елагин. — Акогда миллион требуют — это вполне умно.

— Пожалуй что, — поддакнул Пашка.

— Так вы что?! — негодующе взвыл Косарев. —Платить намерены?

— Фомич, — мягко сказал Пашка. — Уж извини,но ты в последнее время что-то поглупел… Опять с Милкой нелады?