Кислая тухлятина сгоревшего пороха залепила ноздри. Пашка,невыносимо медленно кренясь вправо, невыносимо долго падал со стула — сзастывшим на лице яростным азартом карточного игрока, с зажатым в рукепортсигаром, чей торец откинулся, открыв три черных дыры, и две из них легонькодымились…

Потом он упал, растянулся во всю длину, нелепо откинув руку.Петр нагнулся, вынул из слабо шевелившейся ладони портсигар с секретом,покрутил, понюхал. Слыхивал о подобных шпионских штучках, но в руках не держалникогда, только в музее видел. В том, где посторонних не бывает…

Оглянулся на Надю, близкую к истерике, аккуратно положив настол портсигар, подошел к ней и по испытанному методу нацелился угостить вцелях профилактики хорошей оплеухой, но она опередила, кинулась на шею,прижалась, ища защиты и поддержки, сотрясаясь от плача. Петр прижал ее к себе,стоял и молчал, совершенно не представляя, что тут можно сказать.

Когда она немного притихла, поднял ее голову и заглянул взаплаканное личико:

— Приведи себя в порядок. Нужно уходить. И не смотри тытуда, нет там ничего интересного…

Они лежали почти рядом — супермен Митька Елагин инеузнаваемый родной братец, хитрован и комбинатор, светлая головушка, сволочьпоганая. Никаких философских сентенций не приходило в голову, да и не было в нихнужды, откровенно говоря меж взрослыми людьми.

— Иди умойся, — повторил он мягко. — Когдавернемся домой, ты должна выглядеть так, словно ничего не случилось. Понятно,беззаботное юное существо? Я пока разберусь тут с отпечатками… — Он наклонился,поднял ножны от кортика.

— А потом?

— А потом все будет нормально, — сказал Петр,ничуть не лукавя, сам веря в то, что говорил. — Павел Иванович Савельевжив-здоров. Дома его ждет любимая жена… и юная падчерица, с которой у негоотношения сложные, но, будем верить, все же поправимые. Есть у тебя возраженияпротив такого расклада?

Девчонка подняла голову, заглянула ему в лицо и помоталаголовой. Облегченно вздохнув, он подтолкнул ее к ванной:

— Вот и прекрасно. Быстренько приведи себя в порядок…

Стоя посреди комнаты, прикрыв глаза, чувствовал, как уходитнечеловеческое напряжение.

«Авель, где брат твой Каин?» — «Я не сторож брату моему».

Что сказал бы господь Авелю, завершись та давняя историяиначе?

Все не так просто, конечно. Будут сложности, и немалые. Но вего жизни есть теперь кое-что, вдохновляющее на борьбу с любыми сложностями,точнее, кое-кто.

Я не сторож брату моему Каину…