— Дуська! — воскликнул он укоризненно. — Я жетебя просил не светиться! Если Отто нас застукает, будут неприятности. Ну-ка,уноси отсюда свой зад! А то я разрезвлюсь, и мы опоздаем к столу.

К счастью для Милы, рыжий парик сбил Лушкина с толку. Вответ она проблеяла что-то невразумительное.

— Поторопись, сказал! — прикрикнул тот. —Лучше ночью приходи, когда твой лысый друг захрапит. Только не забывайподливать ему за столом чего покрепче.

С этими словами Лушкин проворно заперся в туалете.«Интересно, как сочетаются пудра, яркие шейные платки и интрижка оДусей? — подумала Мила. — Что-то совершенно мне неясное». Она пулейвылетела из-под стола и снова очутилась в коридоре. Спустилась по лестницечерного хода почти до самого низа и замерла на последней ступеньке, так и нерешаясь пройти к двери на глазах у поваров и подавальщиков. Те же, гремяпосудой, весело переговаривались.

— Слышали, как под крышей привидение завывало? —говорила жирная тетка, мешавшая что-то длинной ложкой в огромной кастрюле.

— С графских развалин? — ухмыльнулся тощий парень,обвязанный полотенцем.

— С каких графских развалин? — насмешливопротянула та. — Это хозяин просто так придумал, для гостей. На самом делена месте этого дома раньше колхозный амбар стоял. И вот однажды ночью амбар нис чего заполыхал. А в нем тетка Анфиса сгорела, царствие ей небесное. Когданарод сбежался, пламя так и свистело, так и выло. Односельчане говорили, будтоэто тетка Анфиса выла — выбраться пыталась. Потом даже самые озорные мальчишкисюда ходить перестали — пепелища этого боялись. Говорят, как наступает ночь,появляется на этом месте тетка Анфиса — вся черная, как головешка. И кричит, ивоет, и стонет.

— А чего хочет? — спросил пацан помоложе.

— Да кто ж ее знает, душу неприкаянную? Говорят, онаиногда к односельчанам обращается. Все просит что-то, руку тянет…

— Страсти-мордасти! — хмыкнул парень.

Тем временем Мила решила, что ждать, пока все одновременноотвернутся, бесперспективное дело. Она поступит лучше — просто выйдет вон,делая вид, что она тут не посторонняя. Издали ее наверняка примут за гарнудивчину Дусю — в таком-то парике. Она сделала глубокий вдох, затем несколькошагов преодолела открытое пространство и уже потянулась рукой к двери черногохода, когда та начала медленно открываться.

За дверью стоял Орехов с развернутым журналом в руках. Глазаего были устремлены на страницу. Только это спасло Милу от катастрофы. Онаотпрыгнула назад и под прикрытием медленно ползущей двери нырнула под лестницу.Следующие полчаса стали для нее сущим адом. Появлявшиеся из-за каждой дверилюди невольно гоняли ее по всему дому. Она пряталась от них в кладовках иподсобках, под кроватями и столами, и один раз даже залезла в камин, гдевымазалась с головы до ног сажей.

В конце концов ни о чем не подозревающие гости Дивояроваснова загнали ее на чердак. Мила тихо прикрыла за собой дверь и обессиленноприслонилась к ней спиной. Если бы не документы. Вики Ступавиной, она уже давнопоказалась бы всему честному народу и прекратила эти прятки. Но сейчас, когдапри ней такие важные улики, может случиться всякое. Допустим, Дивояров замешанв деле о похищении или убийстве. Он предложит подвезти ее до города и укокошитпо дороге. Ах, да мало ли что может ей грозить! Она ведь не в курсе, кто изприсутствующих преступник. Они все могут оказаться сообщниками.

Мила с тоской поглядела на небольшое оконце. Сквозь негопросвечивало сумеречное небо. «Интересно, что там снаружи? — подумалаона. — Надеюсь, не гладкая стена. Может быть, какой-нибудь карниз?»

Она волоком подтащила к оконцу довольно тяжелый ящик, необращая внимания на то, что он скрежещет по полу. Тем временем внизу ееманипуляции не остались незамеченными.

— Что это такое? — спросил Дивояров, обращаясь кповарам и официантам, колдовавшим на кухне, и посмотрел на потолок. — Чтотам скребет?

Те, естественно, не знали. И то сказать: в доме стольконароду! Дивояров пожал плечами и отправился в зал к накрытым столам. Открывдверь, он обежал глазами гостей и торопливо возвратился в маленький холл возлечерного хода.

— Весь народ на месте, — пробормотал он и сновапосмотрел на потолок. — Тогда кто же там шумит?

Мила как раз обнаружила, что под чердачным окошком есть-такивыступ, причем достаточно широкий для того, чтобы безопасно стоять на нем. Онаводрузила на ящик еще одну коробку, подняла стекло и легла животом на раму.Обувь на каблуках пришлось снять. Правда, вместо того, чтобы скинуть ее вниз,на землю, Мила легкомысленно оставила ее на чердаке.

К тому времени, как Дивояров всерьез обеспокоился скрипами истуками, доносящимися из-под крыши. Мила уже вылезла на карниз. Мимо окна кухнипролетело несколько щепочек, следом спикировал кусок прошлогоднего ласточкиногогнезда.

— Может быть, это птички? — предположила повариха,облизывая пальцы. — Вороны, например?

— Тогда уж аист, — сказал тощий парень по имениРома.

Мила тем временем углядела прямо под собой здоровенную кучупеска и приняла стратегическое решение — повиснуть на карнизе во весь рост, азатем спрыгнуть в нее. Конечно, это чертовски рискованно, но что остаетсяделать? Кстати сказать, куча песка находилась как раз под окном кухни, но Милао таком пустяке как-то не подумала.

— Эй, Рома! — предложил Дивояров. — Выйди-кана улицу и посмотри на крышу: нет ли там кого? А я возвращаюсь к гостям.

Тощий Рома неохотно поплелся к двери черного хода. Миламежду тем уже вывесила себя, словно флаг, на карнизе. Именно в тот момент,когда Рома открыл дверь на улицу, она, словно тюк, сброшенный с вертолетазимовщикам, плюхнулась прямо перед ним, взметнув целый фонтан песка.

Конечно, за те две секунды, что длился полет, вся жизнь неуспела пролететь перед ее мысленным взором. Да и разбиваться насмерть она вовсене собиралась. Зато была уверена, что обязательно что-нибудь себе сломает иливывихнет. Удар организм Милы воспринял как шок, и она тотчас же вскочила наноги, словно подброшенная мощной пружиной.

— Ай! — закричал Рома и попятился.

Действительно, было чего испугаться. Прошедшая через каминМила, черная, словно сгоревший шашлык и пахнущая пожаром, сверкнула белкамиглаз и протянула в сторону Ромы руку со скрюченными пальцами. Потом раскрыларот. В неярком свете, падавшем из окна, на фоне ее чумазой физиономии языквыглядел ярко-красным и страшным.

Мила сама не знала, что хотела сказать. И так ничего и невымолвила, потому что язык не слушался. Огромное облегчение от того, что припадении у нее не отлетели руки и ноги, накатило на нее, и тут же пришлислабость и дрожь в коленках.

— Вы кто? — очень высоким голосом спросил Рома, схватившисьобеими руками за косяк. — Вы откуда взялись? — Тут его неожиданноозарило: