Улыбки котят каким-то образом разрушали любые проявления злости в ее душе. Особенно улыбка Первого, и ведь они вроде бы все почти одинаковые, но именно он…

– Конечно, я отвечу, – котенок разом стал серьезным. – Как только мы открыли и подчинили себе энергию превращения, а Кот показал, как с ее помощью стать человеком, мы сразу решили пойти по этому пути. Не ради уважения или силы, а чтобы… – он даже смутился. – Чтобы завести детей! Я хочу минимум троих! Остальные согласны и всего на пару, но я хочу большую семью! И теперь я могу это сделать, ты понимаешь?

Гасина почувствовала, как ее щеки краснеют. Наверно, из-за горячих источников.

– И уже выбрал себе пару? – спросила она.

– Конечно, – Первый смотрел прямо на нее.

– А она согласна?

– Когда закончится война, я обязательно спрошу, – голос котенка стал грустным. – Сейчас… Каждый из нас может умереть, и мне бы не хотелось, чтобы тяжесть потери меня мешала этому человеку.

– Думаешь, она будет грустить? – Гасина нахмурилась.

– Конечно, – быстро закивал Первый. – Она замечательная и добрая, она просто не сможет по-другому, поэтому я подожду.

– Вы такие милахи! – Пламен, которая все это время переводила взгляд с Гасины на Первого, не выдержала и полезла обниматься.

– Совсем же ребенок, – вздохнул про себя Борука. – Мелкая еще, ей бы в игры играть, а она… Лезет в самую гущу боя.

Кулаки мужчины сжались. Сколько раз за эти дни и месяцы он думал, что ему тут не место. Кто он, простой искатель из дикого мира? Ему давно пора было вернуться, не прыгать выше головы, но… Тут оставалась Пламен, и поэтому Борука не мог сдаться. Он исступленно тренировался по ночам, каждую минуту, когда оставался один. Чтобы не отстать, чтобы удержаться рядом, чтобы суметь защитить это маленькое солнце, которое, сама того не понимая, уже столько раз спасла ему жизнь.

В небе что-то полыхнуло, Тутмос приложил руку к сердцу, почувствовав укрепление связи с тем, кто вернул ему жизнь и свободу.

– Это Кот! Кот вернулся! – он выскочил из воды, а вслед за ним и все остальные.

Перерыв закончился. Возвращение лидера означало, что он принял решение, нашел для них путь, и теперь они снова смогут двигаться вперед. Вместе. Ради этого стоило рисковать жизнью хоть каждый день!

* * *

– Кафра? – Асуколус обернулась, почувствовав появление духа Смерти. Вот только сегодня та ощущалась совсем по-другому.

Фигура, закутанная в костяной плащ. Необычный аксессуар, словно из множества перемолотых костей, вот только дело было совсем не во внешности.

– Кафи-Доуро-Шоиниреми! – рявкнула Асуколус.

Она была духом Жизни, и это долгое время было для нее важнее, чем все остальное. Чем прошлое, чем сестра, из-за которой она и пошла по этой дорожке. Ведь это же так просто. Ты за Жизнь, ты – добро! А все, что против, что за Смерть – то Зло. И даже думать не нужно! А потом пришел Кот и все сломал. Рядом с Асуколус появилась Кафра, дух Смерти, соперница, бывший враг и… подруга. Они понимали друг друга, они могли смеяться над странностями Кота, они могли вместе сражаться, когда он звал их в бой. И вот с Кафрой что-то случилось.

– Я позову Кота, – Асуколус потянулась к связи между ними через общую башню Смерти, да, у нее теперь была и такая, но тут Кафра заговорила.

– Не надо, я почти в порядке, и он знает.

– Что ты натворила?!

– Я стала Старухой, – от слов Кафры внутри Асуколус что-то дрогнуло. – Дала старой время вернуть сестру, а потом пришла и потребовала свой трон. Та рассмеялась и ушла без боя, отдала силу всей Смерти в мои руки. А я тогда все не могла понять: почему так легко? Почему она сдалась?

– С тобой точно все в порядке? Тебя трясет! – Асуколус сжала руку Кафры. Мысли о том, что старая подруга так сильно ее опередила, ушли на второй план.

– Это от злости, – та вырвала руку. – Я не поняла это сразу, но прошел час, и… Я осознала, что сила Смерти больше не имеет значения. Она все еще поражает, она заставит половину духов Кровавых равнин склониться передо мной, но… Они ведь уже и так склонились! А те, кто не захотят, просто пробудят в себе один из камней изменения и уйдут.

– То есть башня Смерти больше не имеет смысла? А как же воскрешение раз в год?..

– Единственное ценное, что осталось, и то у меня есть сомнения, что она вернет тех, кто родится в новую эпоху, кто не будет с ней связан. А если и сможет… Разве это правильно, что прошлые Старухи были сильнейшими, а мне достанется лишь тень былого? Нечестно!

– Думаешь, Кот знал об этом, когда давал тебе разрешение убить Старуху? – неожиданно пришло в голову Асуколус.

– Конечно, знал, – Кафра махнула рукой. – Он всегда знает, но позволяет нам самим набивать себе шишки. И зачем? Почему было просто не объяснить? Почему он просто не сказал, куда идти и что делать?

– Он еще скажет. Он обещал вернуться сегодня, – Асуколус говорила и думала над словами Кафры. Действительно, не проще ли следовать плану того, кто мудрее? Следовать, не совершать ошибок и быть счастливой.

Это звучало странно, но в то же время это было настолько правильно.

– У тебя глаза изменились, – Кафра заметила, как на лице подруги появилось мечтательное выражение.

– Просто подумала, что было бы так удобно обрести эту силу. Не старушечью или демиурочью… – Асуколус фыркнула. – А силу Кота. Чтобы самой понимать, кем быть, куда идти, не совершать ошибок. Или совершать, но всегда находить в себе силы, чтобы их исправить.

– Да, это было бы интересно. За такую силу я бы сразилась, – на губах Кафры появилась хищная улыбка.

Асуколус не успела ничего ответить. В небе полыхнуло, и через башни Смерти и Жизни до нее докатился отклик появления знакомой силы. Кот вернулся.

* * *

– Мы решили пожениться, – перед Майей стояли Карик и Кейси.

Их отношения из соревнования и спортивного интереса уже давно переросли во что-то большее. Но все равно Майе так сложно было поверить, что дочь уйдет от нее. Во время переноса во времени у Кейси были мужчины и другие дети, но связь между матерью и дочерью всегда находилась на первом месте. Майя знала, что куда бы Кейси ни уходила, она вернется. Но не сегодня. Три слова, и она поняла, что теперь ее дочь уйдет навсегда. Будет рядом, но в то же время и бесконечно далеко.

– Вы уверены, что не торопитесь? – Майе было