– Все это он распорядился сделать по приказу своей мамаши, – Светлана буквально выплюнула эту фразу. – Еще во время первого триместра, когда я только-только начала загибаться от токсикоза.

– Но почему же вы не убрали это все… После того как… – от волнения Римма даже не могла закончить начатых фраз.

– Ну как же – а вдруг понадобится? – горько усмехнулась Светлана. – Семейство Моретти все еще надеется. Вдруг я передумаю. Они же считают, что я просто дурака валяю. Подумаешь, чуть не умерла, две недели провалялась в реанимации! А надо было только Богу как следует помолиться – и все бы прошло.

– Я что-то ничего не понимаю… Так почему же ты не уйдешь от него? – только и смогла выдавить из себя Римма.

– Уйти? Куда? – Светлана уставилась на нее с нескрываемым удивлением. – Думаешь, так легко найти замену? Да и вообще, если б не эти закидоны с детьми, меня бы в нем все устраивало – при деньгах, не мерзавец, не урод, да еще и дает мне возможность заниматься тем, чем мне нравится. Но одна я бизнес не потяну. Будь во главе нашей фирмы не респектабельный итальянец, а русская бывшая модель, у нас точно не было бы столько заказчиков. Так что в целом мы как партнеры вполне устраиваем друг друга. А дети… С этим что-нибудь придумаем. Может, я все-таки когда-нибудь решусь еще попробовать, может, Рикардо в конце концов согласится на приемных…

– Так ты его совсем не… в смысле, ни капельки… – на главном слове Римма запнулась и, проглотив ком в горле, попыталась продолжить. – Ну или может быть раньше, в самом начале…

– А ты, значит, до сих пор уверена, что браки с состоятельными иностранцами заключаются по любви? – снова ухмыльнулась Светлана. – И как ты только ухитрилась сохранить такую наивность?

– Но ты же почему-то выбрала Рикардо, – робко возразила Римма. – Хотя он наверняка был не единственный… кандидат.

– Конечно, не единственный, – гордо согласилась подруга. – Были и побогаче, и покрасивее, но я выбрала его, потому что он показался самым вменяемым. На самом деле, хорошо, что так вышло. Иногда мы, конечно, ругаемся, как настоящие итальянцы (тут Римма невольно вспомнила дуэт Кьяры и Ромоло и мысленно содрогнулась). Плюс мамаша его вносит приятное разнообразие в наш скромный быт. Но в целом… в целом живем, как все люди живут. Все нормально у нас. Можешь не переживать.

Римма отлично видела, каких усилий стоил Светлане этот разговор. Подруга явно жалела об испорченном прощальном вечере и хотела как можно скорее покончить с тягостной темой. Расспрашивать ее дальше, равно как и пытаться разоблачить «ложь во спасение», было бы бестактно и глупо. К чему бередить чужие раны? Тем более если ничем не можешь помочь. За все это время Светлана столько сделала для нее – да ни один человек в мире никогда так не утруждался для Риммы! Кроме мамы, конечно. Не стоило ее больше мучить вопросами.

Они вернулись в гостиную, и мало-помалу вечер всё же сделался похож на «прощальный». Опустошив холодильник, с полным подносом закусок девушки перебрались в сад. Сурово глянув на непригодившееся барбекю, как будто оно тоже было в чем-то виновато, Светлана пробормотала себе под нос что-то вроде «без горелых костей замечательно обойдемся…», и заказала пиццу. Потом слазила в подвал и принесла оттуда бутылку – какую-то блеклую и невзрачную, к тому же сплошь покрытую пылью, но вино на вкус оказалось просто потрясающим. Первый тост был за внезапную встречу, второй – за возрожденную дружбу. За богатство, здоровье и благополучие они пить не стали. Зато с удовольствием выпили за удачу, и Света процитировала уже подзабытую Риммой старую присказку о пассажирах «Титаника», среди которых было много богатых, здоровых и благополучных, но мало удачливых.

Желая хоть как-то развеселить подругу, Римма рассказала о недавней встрече с Сергеем, но ожидаемой реакции не получила. Светлана хоть и была в курсе, что этот зануда не захотел подвезти их после вечеринки у Марио, но выходки подруги не оценила.

– Зря ты так, – нахмурилась она. – Ну да, Серёга, конечно, сноб, и хреново относится к русским, но вообще-то он хороший мужик. И очень несчастный. Пару лет назад его жена погибла в автокатастрофе, осталась дочь, Филиппа, сейчас ей, должно быть, лет семь. Он ее любит без памяти, но после аварии девочка от него здорово отдалилась. Тут масла в огонь подливают и родственники Бьянки, его погибшей жены, особенно ее бабушка. Старуха совершенно выжила из ума: воображает их семейство потомками Сфорца, Борджиа и Медичи, вместе взятых. Якобы в молодости сам Муссолини целовал ей руку на одном из приемов, так что брак любимой внучки с каким-то безвестным русским эмигрантом она восприняла как личное оскорбление. Она затеяла с ним тяжбу за опеку над Филиппой, считает, что Серёга не справился с ролью отца и настраивает против него дочь. Сейчас у них как раз в разгаре очередное сражение за опеку, так что он весь на нервах…

– Но я же ничего этого не знала, – оправдывалась пристыженная Римма.

– Да тебе и ни к чему, – пожала плечами Светлана. – Ты завтра уедешь – какое тебе до этого дело?

Из глубины дома донеслась мелодичная трель домофона – приехала пицца. Светлана отправилась за заказом. Под впечатлением от услышанной истории Римма вновь принялась вспоминать свою последнюю встречу с Сергеем – теперь уже совсем с другим чувством. Бедняга… Вот не повезло мужику! Сначала погибла жена, теперь еще и дочки может лишиться. И чем он не угодил той старой карге? Нормальный мужик. Стопроцентно добропорядочный европеец. На Риммин взгляд – даже слишком…

Выходило, что, при всей разности судеб Сергея и Светланы, у них было нечто общее, что сильно усложняло их местную «райскую» жизнь – их происхождение. Сергей хоть и вырос в Италии, и сам свысока посматривал на выскочек-приезжих, типа Риммы или даже своей приятельницы Светланы, но для аристократки-бабки жены он так на всю жизнь и остался безвестным плебеем, чуть не обманом затесавшимся в ряды ее высокородного семейства. Смешно даже – двадцать первый век на дворе, а образованный состоявшийся человек вновь и вновь вынужден кому-то доказывать свою полноценность. А Светлана? Она красива, талантлива, умна, энергична, прекрасная жена – весь дом на ней, если не считать небольшой помощи приходящей прислуги – но, судя по ее собственным рассказам, для свекрови она тоже вряд ли когда-нибудь станет «своей».

Что уж тогда говорить о Римме, с ее полным отсутствием бойцовских качеств и неготовностью сражаться за достойное место под итальянским солнцем? Вновь вспомнив сцену супружеской ссоры четы Моретти, она поняла, что ни за какие деньги и блестящие перспективы гипотетического будущего мужа не станет заключать такие вот «партнерские союзы», каким на поверку оказался Светланин брак.

Они со Светкой просидели вдвоем до самой ночи. Ели пиццу, запивали вином, смеялись, болтали о жизни и никак не могли наболтаться. Ведь это был действительно прощальный вечер, Светлана даже проводить подругу не могла – завтра ей предстояло ехать к новому заказчику.

Утром на барной стойке в кухне Римма обнаружила подарочную коробку с еще одной бутылкой вчерашнего вина и очень теплую прощальную записку от Светланы – та, встав чуть свет, уже умчалась на другой конец Италии к олеандрам, туям и садовым скульптурам из позолоченной проволоки. Позавтракав и в последний раз оглядев дом, ставший ей за эти недели почти что родным, Римма села в такси и поехала в аэропорт.