— Не пройдет, — шепнул мне Кайен.

— Согласен, — ответил я.

— Вы готовы выполнить задание, Аэльвин? — спросил ректор.

— Да, — уныло кивнул Лави и свернул к выходу с поля. Состав жюри потянулся за ним.

— Зрители остаются на местах, — обернулся Редеус. — Не хватало еще, чтобы кто-то вмешался в ход испытания.

Я покосился на Кая.

— Иди, — склонил голову демон. — Со мной все будет в порядке.

Я подумал пару секунд — и поспешил за Лави. В конце концов, Кай — не беспомощный младенец, а взрослый, сильный демон, победитель прошлого года. Десять минут без присмотра переживет. А вот Лави влип. И я хотел видеть, как он справится.

Жюри замерло у академии. За ним толпились участники. А в окне третьего этажа уже показался эльф. Он был белее стены. Губы тряслись. Жаль ушастого. Я бы прошел. Причем достаточно спокойно, пусть и сложно. А он вцепился в стену, словно от этого зависела его жизнь, и сделал первый неуверенный шаг. Если бы Лави был спокоен, ему было бы легче. Эльф весит мало, по телосложению хрупкий. Но тряска никому не делала услуг. И Лави шатался, припадая к стене.

— Лаавелион, а если бы на тебя смотрела возлюбленная? — крикнул я. — Что тогда?

Лави распрямил плечи и зашагал увереннее. Мы двигались следом за ним. Давай, эльфеныш, бездна тебя побери! Шевелись!

Ноги Лави тоже начинали трястись. Нет, даже до угла не дойдет. Я уже готовился лично выставить защиту на земле, чтобы у меня не стало одним другом меньше. Проклятийник откровенно потешался. Но напасть на него при жюри — заработать штрафные баллы, поэтому решил, что за эльфа сочтемся потом. Тем временем Лави все-таки достиг угла и свернул. Молодчина! Путь продолжился. Лави окончательно сроднился со стеной. Да и шел куда увереннее. Еще один поворот, осталась половина. И вдруг под ноги ушастому попалась выбоина. Тьма ее побери. Лави неловко взмахнул руками — и рухнул вниз. Редеус успел раньше меня. Эльф приземлился на подобие воздушной подушки.

— Не прошел! — взвыл он.

— Пять баллов из десяти, — склонился к нему председатель жюри, — за блистательную попытку и борьбу со своими страхами.

Хороший профессор, надо бы записать его в свой белый список. Я протянул руку эльфу и помог подняться на ноги. Тот выглядел несчастным.

— Ты герой, — толкнул Лави локтем. — Ранибетта гордилась бы тобой.

— Я не смог, — упрямо качнул тот головой.

— Ты сделал больше — поборол свой страх. Это уже достойно уважения. Идем, Лави. Осталось самое веселое — наблюдать за чужим позором.

И вдруг я вспомнил кое-что, что заставило нестись на поле со всех ног, оставив эльфа далеко позади. Коробка с Шуном! Я забыл его под скамейкой. Там, конечно, Кай, но мало ли? Демон-то не знает, что коробку нужно хранить как зеницу ока. Я примчал на поле одним из первых. Демон сидел на месте — слава силе, ничего с ним не случилось. И коробка стояла там, где я ее оставил.

— Что случилось, Вестер? — поинтересовался Кайен. — За тобой словно демоны гнались.

— Ничего, — плюхнулся рядом. — Лави сорвался на середине, ему дали пять баллов.

— Лучше пять, чем ни одного.

С Каем сложно было поспорить. Сам герой дня как раз доплелся до скамейки. К нему тут же подлетела Лайла. Я оставил Лави пересказывать свои приключения, потому что на поле проклятийник тянул листок. Это было мое задание. Ура! Есть справедливость в мире!

— Эрин Вестер, вынесите свое задание, — обратился ко мне Редеус.

Я подхватил коробку и побежал на поле. Замер перед Бертом и едва удержался, чтобы не показать ему язык. Потому что был уверен — проклятийник не отгадает. Лион нахмурился и уставился на коробку. Видимо, пытался прощупать стенки. Но моя защита держалась. Ставил ее на совесть, как если бы внутри была вся казна Темного королевства. Лион понял, что так не пойдет, и принялся гипнотизировать меня. Я быстро поставил блок — не хватало, чтобы он прочитал мои мысли. Только было поздно! Вмешательство чужой магии кольнуло иглой в висок. Ну я и дурак! Не успел закрыться. Гнал прочь мысли о Шуне, но Лион победно усмехнулся:

— Там шишига.

Тьма! Как обидно проиграть по собственной глупости.

— Откройте коробку, Эрин, — попросил Редеус, и я выполнил его просьбу. Откинул крышку — и замер. Потому что Шуна внутри не было.

— Она пуста, — усмехнулся я.

— Как пуста? — позеленел Лион.

— Вот так, — я безразлично пожал плечами. — В этой коробке первоначально ничего не было. Ответ неверен.

Проклятийник взвыл. Я даже начал опасаться за его психическое здоровье. Да уж, он умел принимать поражение еще хуже меня. А нечего было эльфов на третий этаж отправлять. Справедливость восторжествовала. Итак, четверо. Осталось еще четверо. Следующим вышел провидец. Фазил достал листок — и его взгляд потемнел:

— Сделайте один круг по полю на кошмаре Мраке, — прочитал он.

Не надо было быть провидцем, чтобы понять, чьему стилосу это принадлежит. Лави. Эльф кивнул и пошел к границе поля. Мрак уже ждал там. И, судя по морде кошмара, был страшно доволен своей миссией. Он гордо вышагивал по полю, как на параде. Лави отошел, не желая портить коню миг триумфа. Фазил сглотнул — и сделал шаг к кошмару. Тот не двигался, позволяя провидцу подойти ближе. Еще ближе. И еще. Но только Фазил попытался забраться на кошмара, тот стукнул его огненным хвостом. Провидец не собирался сдаваться. Он снова двинулся на штурм «крепости». На этот раз Мрак был не таким миролюбивым. Он стал на дыбы и толкнул провидца копытами в грудь. Маг отлетел, пропахав копчиком поле, и зашипел от боли. Или от обиды, потому что Мрак отвернулся и чинно вышел с поля, давая понять, что испытание окончено. Да, с кошмаром трудно сладить. Особенно с таким, как Мрак.

Фазил удалился, опустив голову. Лави торжествовал. Мы торжествовали оба, когда следом провалились боевик и пространственник. Остался некромант. А в списке прошедших задание — только я и пять баллов у Лави. После несправедливого судейства накануне я, признаться, болел за Ника. Он был неплохим парнем, достаточно одаренным. И хорошим соперником, который пока что действовал честно.

— Откройте свою самую страшную тайну, — прочитал он. — Извините, а как вы сможете оценить, что я сказал правду?

— Я смогу проверить, — отозвался Редеус. — Заклинание истинности слова.

— Хорошо, — Ник склонил голову. — Моя самая страшная тайна в том, что я — брат темного властелина. Внебрачный.

Что? Я растерянно моргнул. А Редеус кивнул:

— Засчитано, он сказал правду.

Подождите. Ник Роберин — внебрачный сын моего отца? С другой стороны, чему я удивляюсь? Нет, я все-таки удивляюсь! Чем думал папаша, когда позволил женщине со стороны родить ребенка? Тьма беспросветная! А Роберин — дурак. Любой из зрителей может написать мне письмо, и я прикажу его казнить. Точнее, не я, а Дэл. Я-то здесь. Нет, брат так брат, пусть. Только зачем же посвящать в это сотни темных и светлых?