Это тоже был штурмовик, и ему хватило сил для того, чтобы не дать флагману вырваться, и тяжести — чтобы увлечь его за собой вниз. Веса двух взрослых драконов крылья флагмана, тоже изорванные противником, выдержать не могли, и драконы, сплетенные в смертельном объятии (я ничего не мог с собой поделать, только это мелодраматичное сравнение и пришло на ум), рухнули в море.

Однако в командовании не дураки сидят, они не могли не понимать, что крупный, яркий флагман станет отличной целью для врага. И в то же время сумеет удерживать позиции достаточно долго, чтобы ход битвы уже нельзя было переломить!

Я догадался верно: на место упавшего дракона взмыл другой, намного меньше размером — теперь он отдавал команды. Не знаю даже, кто это мог быть — адъютант? Или просто кто-то из молодых драконьих офицеров (если у них есть такие звания), участвовавший в операции?

К сожалению, досмотреть сражение мне не удалось: мать Кьярры, сложив крылья, камнем упала вниз, прямо сквозь гущу схватки.

«Не знал, что драконы умеют плавать», — невольно подумал я, когда она почти без всплеска вошла в воду, и все кругом сделалось серым — так выглядит мир сквозь закопченное стекло.

«Почему нет-то? — удивилась Кьярра. — Лапы есть — греби да греби себе… А нырять мне не нравится. Ил и трава всякая в чешую набивается. Но это в озере, на море я не пробовала…»

Те двое шли ко дну: медленно, потому что флагман раскинул крылья, и это худо-бедно увеличило плавучесть, но верно — вражеский самоубийца не разжимал когтей. Это и не потребовалось — мать Кьярры поднырнула снизу и перервала ему глотку. Хватка немного ослабла, и тогда уж она отцепила лапы мертвого дракона от флагмана и толкнула того вверх.

Я не заметил, сделала ли она хоть какой-то знак или же дракон понял ее без слов, но на поверхность мать Кьярры вынесла на своей спине человека. Пожалуй, опущу подробности того, как его рвало морской водой — успел наглотаться, как он свалился, не удержавшись за гребень спасительницы, — похоже, сломал руку. Главное, мать Кьярры подхватила его. Как не задавила, вот вопрос! Взмахнула крыльями раз, другой, как большая птица вроде гуся, готовящаяся к полету, и почти так же взяла разбег по воде и свечой взмыла в небо. Она счастливо миновала сражающихся, обогнула Багралор по широкой дуге и влетела в свое жилище с той стороны, которая не видна была с моря.

А вот дальше картинка сделалась смазанной, нечеткой, словно рисунок чернилами на размокшей бумаге.

«Мама не показывала мне, что было потом, — виновато сообщила Кьярра. — Наверно, потому… Ну, ты понимаешь. Вот все, что есть…»

И я увидел израненного мужчину — мать Кьярры уже в человеческом облике укладывала его на импровизированное ложе из сухой травы, каких-то шкур (сомневаюсь, что выделанных) и, кажется, потрепанного паруса. Рваный мундир — действительно, темно-сизый, с белым кантом, и те самые металлические «висюльки» на груди. Я всмотрелся изо всех сил, насколько позволяло чужое воспоминание — Кьярра придержала это изображение, насколько смогла, — и различил…

«Да быть того не может!» — вырвалось у меня.

«Чего?» — не поняла она.

«Медаль за доблесть, такие давали только выжившим при Одерике… а это было за полвека до Баграни!»

«Он же дракон», — напомнила Кьярра.

«Помню!» — отозвался я.

Да, я помнил, кто он такой — о человеческом происхождении ее отца теперь говорить не приходилось, та версия отвалилась, как несостоятельная. Однако увиденное никак не могло уложиться в голове. Человеческие награды и дракон? Да кто он такой-то? Судя по нашивкам — важный чин, и неудивительно, что именно ему доверили возглавить оборону Баграни (и пожертвовать собой, да), но все же, все же…

Я вгляделся в другие награды, но не сумел рассмотреть их как следует: картинка совсем расплылась. Однако лицо этого мужчины увидел.

И будь я проклят, если оно не встречалось мне совсем недавно на первой полосе столичной газеты…

Я пришел в себя, когда на меня обрушился ледяной водопад.

— С ума сошла?! — спросил я, отфыркавшись, и Кьярра смущенно спрятала за спину ведро.

— Я слышала, людей надо поливать холодной водой, если они без сознания, — сообщила она.

— Не так же… — начал я, но осекся. — Хотя не важно. Главное, подействовало. Только где ты такую взяла? И почему она соленая?

Кьярра только вздохнула, поражаясь моей недогадливости: ясно же, метнулась на Багралор, зачерпнула из моря!

— Я подумала, в ручье и в бочках вода теплая, — подтвердила она мою догадку. — Поэтому быстро слетала туда-обратно. Никто не видел, Рок! Я на скале у острова появилась — и сразу обратно.

— На скале. У острова… Погоди, ты Баграни имеешь в виду?

— Других там нет, — ответила Кьярра. — Возле него холодное течение, мама говорила. У берега вода теплее.

— Ага… Ну что ж, будем надеяться, тебя и вправду не засекли, — пробормотал я.

— В скалах тени. А башня светится, — понятно объяснила она. — И нет никого. Холодно и дождь, люди попрятались.

— Да уж, паршивое в этом году лето… Ладно, довольно об этом.

Я стащил мокрую насквозь рубашку и тщательно выжал. На меня немедленно накинулись комары, и я скомандовал:

— Давай-ка в дом! Но сперва, раз уж ты все равно с ведром, принеси воды из ручья — ужин будем готовить. И добычу свою волоки!

И нет, мне ничуть не было стыдно заставлять девушку работать. Во-первых, она не девушка, а дракон, во-вторых, в разы сильнее и выносливее меня, а в-третьих, мне нужна была пара минут на то, чтобы собраться с мыслями.

Жаль, нельзя сделать отпечаток с образа в голове! То есть чародеи, конечно, на такое способны: я слышал, есть какой-то метод просмотра воспоминаний. Не как у Кьярры, один на один, нет. Там картинку выводят то ли в зеркало, то ли на поверхность воды, главное — увидеть ее могут многие. Еще ее можно сохранить и повторить нужное число раз, чтобы рассмотреть подробности. Нужно ли уточнять, что используется этот прием в основном для допросов?

Однако чародея с потребной для дела техникой поблизости не было, да и не позволил бы я ковыряться у себя в голове. Приходилось полагаться только на собственную память…

— Рок, а почему ты вдруг обмер? — отвлекла меня от размышлений Кьярра, как обычно, подкравшись незаметно.

— Наверно, ваш способ обмена воспоминаниями для людей не очень-то подходит. Помню, что я, по-твоему, не человек! — предвосхитил я ее реплику. — Был бы чистокровным человеком, может, вообще не пережил бы такого насилия над разумом.

— Я же осторожно, — обиделась она и поставила ведро, расплескав воду.

В другой руке у нее был изрядный кусок мяса (размером с половину самой Кьярры), аппетитный даже на вид. Честное слово, впервые за долгое время я ощутил голод. А когда я голодный, лучше, чтобы под рукой оказалось побольше съестного… Словом, мне опять повезло! Этак я переименуюсь и стану зваться Везунчиком Санди!