Питер Соломон вернулся за стол и сел в кожаное кресло. В еговзгляде читалась глубокая скорбь. Помолчав, он посмотрел на Беллами и выдавил:

— Хорошо прошло…

Беллами вздохнул, разделяя боль друга.

— Питер, не хочу показаться бесчувственным… но… ты емудоверяешь?

Соломон молча смотрел перед собой невидящим взглядом.

— Ну, то есть… он никому не проболтается о пирамиде?

Питер помрачнел.

— Честное слово, не знаю. Он для меня как будто чужой.

Беллами встал и медленно зашагал по комнате.

— Питер, ты исполнил семейный долг, но теперь, учитываяобстоятельства, мы обязаны принять меры. Я верну тебе навершие, а ты найди длянего надежный тайник. Пусть его стережет кто-нибудь другой.

— Зачем? — не понял Соломон.

— Если Закари расскажет кому-нибудь о пирамиде… иупомянет, что здесь был я…

— Он не знает о навершии и не понимает важностипирамиды. Незачем искать для нее новый тайник. Пусть лежит у меня в сейфе, анавершие останется у тебя.

Пять лет спустя, на Рождество, когда семья еще толком неоправилась после гибели Закари, в имение Соломонов вломился убийца. Он пришелза пирамидой, однако унес с собой жизнь Изабель Соломон.

Через несколько дней после вторжения Питер вызвал Беллами всвой кабинет. Он запер дверь, вынул пирамиду из сейфа и поставил на стол.

— Зря я тебя не послушал…

Беллами знал, как жестоко корит себя Питер.

— Это бы ничего не изменило.

Соломон вздохнул.

— Ты принес навершие?

Беллами достал из кармана маленький сверток. Выцветшаякоричневая бумага была перевязана бечевкой с сургучной печатью Соломонов.Беллами положил сверток на стол, отдавая себе отчет, что две части пирамидынаходятся сегодня в опасной близости.

— Пусть за ним присмотрит кто-нибудь другой. И неговори мне, кто это.

Соломон кивнул.

— Я знаю, где спрятать саму пирамиду, — добавилБеллами и рассказал другу о подвале Капитолия. — Надежнее тайника несыскать.

Беллами помнил, что идея сразу понравилась Питеру: сокрытьпирамиду в сердце нации было очень символично. «В этом весь Соломон, —подумал тогда Беллами. — Идеалист даже в тяжелые времена».

Теперь, десять лет спустя, Архитектора тычками вели поБиблиотеке конгресса. Тяжелые времена не закончились. Он узнал, кому Соломондоверил навершие… и молил Бога, чтобы Роберт Лэнгдон оправдал их ожидания.

«Я под Второй улицей».

Всю дорогу до корпуса Адамса Лэнгдон не открывал глаза истарался не представлять себе многие тонны земли над головой и узкую трубкутранспортера. В нескольких футах от него мерно дышала Кэтрин, до сих пор несказавшая ни слова.

«Она в шоке. — Лэнгдону не хотелось сообщать ей о том,что Питеру отрезали руку. — Придется, Роберт. Она должна знать».

— Кэтрин… — проговорил Лэнгдон, не открываяглаз. — Вы как?

Откуда-то сверху донесся дрожащий голос:

— Роберт, пирамида у вас в портфеле… Она принадлежитПитеру?

— Да, — ответил Лэнгдон.

Последовало долгое молчание.

— Мне кажется… из-за этой пирамиды убили мою мать.

Лэнгдон знал, что Изабель Соломон убили десять лет назад, ноподробностей не слышал, да и Питер никогда не говорил о пирамиде.

— С чего вы взяли?

Кэтрин рассказала о страшных событиях того вечера, когда кним в дом вломился татуированный убийца. В ее голосе звучала глубокая скорбь.

— Столько лет прошло, а я так и не забыла, что онтребовал пирамиду. Он якобы узнал о ней в тюрьме, от моего племянника Закари… ипотом забил его до смерти.

Лэнгдон в изумлении слушал. В семье Соломонов произошластрашная, невероятная трагедия. Кэтрин всегда думала, что Питер убил негодяя…но сегодня он вновь появился в их жизни: представился психиатром брата изаманил Кэтрин к себе домой.

— Он знал много личного о Питере, маминой смерти и дажео моей работе! Такое мог рассказать ему только брат, вот я и поверила… пустилаего в Центр технической поддержки музея. — Кэтрин перевела дух ирассказала, что сегодня этот человек почти наверняка уничтожил ее лабораторию.

Лэнгдон пришел в ужас. Несколько секунд они пролежали молча.Лэнгдон чувствовал, что обязан сообщить Кэтрин страшную весть, и начал издалека:рассказал о том, как несколько лет назад Питер доверил ему маленький сверток,как Лэнгдона заманили в Вашингтон и, наконец, как в Ротонде Капитолия нашликисть ее брата.

Ответом была мертвая тишина.

Лэнгдон понимал, как страдает Кэтрин, и ему хотелосьпротянуть руку, утешить ее, но в тесном черном пространстве это былоневозможно.

— Все обойдется, — сказал он. — Питер жив, имы его найдем. Похититель обещал не убивать его, если я расшифрую надпись напирамиде.

Кэтрин по-прежнему молчала.

Лэнгдон рассказал ей о каменной пирамиде, шифре,запечатанном навершии и, разумеется, об убеждении Беллами, будто эта пирамида —масонская… что на ней якобы указано местонахождение винтовой лестницы, уходящейна сотни футов под землю, где испокон веков хранится загадочное древнеесокровище.

Наконец Кэтрин заговорила — ровным, отрешенным голосом:

— Роберт, откройте глаза.

«Открыть глаза?!»

У Лэнгдона не было ни малейшего желания смотреть наокружающее его замкнутое пространство.

— Роберт! — с тревогой воскликнула Кэтрин. —Мы на месте!

Лэнгдон распахнул глаза ровно в тот миг, когда его вынеслоиз проема в стене — точь-в-точь такого же, как с другой стороны. Кэтрин ужеслезала с транспортерной ленты, прихватив его портфель. Лэнгдон спрыгнул наплиточный пол ровно перед тем, как лента повернула за угол и двинулась обратно.Они очутились в комнате, очень похожей на предыдущую. Табличка на стенегласила: «Корпус Адамса. Циркуляционный зал № 3».

У Лэнгдона было такое чувство, будто он вышел из подземныхродовых путей.

«Родился заново».

— Все нормально? — спросил он Кэтрин.