– Разве вы опасались, что он не приедет? Что вам дало повод так думать?

Я в этот миг про себя заметила, что Александр никогда не бывает с визитами в Гран-Шэн. Раньше я не обращала на это внимания.

Констанс слегка смутилась.

– Да нет, просто… просто эти мужчины всегда так заняты. А в наше время – особенно.

Я вспомнила, что пока не сказала самого главного, и принялась поздравлять Констанс. Потом раскрыла перед ней бархатный футляр и показала наш подарок – бирюзовое ожерелье.

– Оно так пойдет к твоим глазам, дорогая.

– О, спасибо! Я надену его сегодня же!

Она была очень хорошенькая сейчас – веселая, улыбающаяся, с сияющими синими глазами и пышными рыжими волосами. Я крепко обняла ее за плечи:

– О, Констанс, я так люблю тебя! Ты моя единственная подруга!

Она сказала мне то же самое, потом восхищенно заметила, что платье на мне сегодня отличное – такое изящное, узкое. И цвет чудесный – сочетание медового с черным. Это действительно был яркий, открытый бальный наряд, со шлейфом и смелым декольте. В золотистых волосах у меня сияла бриллиантовая диадема.

Я спросила, стараясь выражаться осторожнее:

– Констанс, ваш муж и мой – они, надеюсь, не в ссоре?

Она вздрогнула так, будто ее пронзил электрический ток, и потихоньку высвободила свои пальцы из моей руки. Уже что-то подозревая, я настороженно смотрела на нее. Мне пришло в голову, что здесь кроется какая-то тайна – нечто такое, что произошло между семейством де Лораге и герцогами дю Шатлэ еще до моего появления в этих местах. Но, к моему удивлению, когда графиня заговорила, голос ее прозвучал ровно:

– Что навело вас на такие мысли, дорогая?

– Я заметила, как холодно они приветствовали друг друга, Констанс. Холодно или даже, скорее, враждебно. И я вдруг подумала…

– Что?

– Александр никогда не ездит к вам, и вы его тоже не приглашаете, а ведь мы соседи!

Графиня как-то болезненно улыбнулась.

– Но вот сейчас… сейчас мы пригласили вас обоих, Сюзанна. Возможно, раньше это была невежливость с нашей стороны, но…

– Оставим этот разговор, – сказала я поспешно, понимая, что рассказывать она не намерена. – Вы не испытываете желания быть откровенной, а я уже сожалею, что испортила вам настроение в такой день. Улыбнитесь, дорогая, и простите меня. Я еще раз вас поздравляю.

Она ничего не ответила и даже не попыталась задержать меня, когда я выходила.

Проходя через анфиладу комнат, я услышала голосок Авроры и слегка умерила шаг. Моя девочка стояла, чуть опираясь на перила лестницы; узкое золотистое платье изящно обрисовывало ее фигурку, фиалковые глаза сейчас сияли как звезды. На две ступеньки ниже стоял граф де Буагарди, сжимая се руку, и смотрел на Аврору полунасмешливо-полуочарованно.

– Не стыдитесь признаться, милейшая мадемуазель д'Энен! Ответьте! Долг за проигранное пари – святейшая обязанность! Признайтесь, кто вам больше всех нравится на этом празднике?

Он словно и поддразнивал ее, и любовался ею.

– Так кто же? Поль Алэн дю Шатлэ?

– Может быть! – выпалила она дерзко.

– Так я и думал! Ну, а кто не нравится? Не забывайте, вы должны сказать правду!

– Кто не нравится?

– Да. Кто?

– Вы! – воскликнула она, сверкнув глазами. – Вы ужасный человек, господин де Буагарди!

– Весьма польщен, дорогая. А что вы скажете, если…

Какой-то мужской голос окликнул графа, и Буагарди развел руками:

– Прошу прощения, мадемуазель. Чем вы очаровательнее, тем больше я сожалею, что еще существуют дела, способные отвлечь меня от ваших чар.

Я покачала головой, слушая этот разговор. Аврора рассеянно спустилась по лестнице и присоединилась к небольшому кружку незамужних девушек, таких, как она. Подслушанная мною беседа оставляла двоякое впечатление. На первый взгляд в ней не было ничего предосудительного – легкий флирт, так свойственный молодости, легкомыслие и ирония. Но меня не покидала мысль, что граф слегка забавлялся Авророй. Уж слишком большой он насмешник. Хотелось бы знать, что у него на уме! «Надеюсь, – подумала я, – он отдает себе отчет в том, что такой девушке, как Аврора, сперва делают предложение, а потом говорят о любви».

Впрочем, я совершенно точно знала, что Аврора неравнодушна к Полю Алэну, стало быть, мои мысли должны быть направлены в другое русло.

Праздник во всех отношениях был удачным. Веселая, общительная, улыбчивая, Констанс своей теплой улыбкой дарила радость всем окружающим, умела каждого гостя окружить вниманием и заботой, вносила оживление и придавала приятность любой компании. Сегодня она по праву была королевой бала. Сперва я помогала ей занимать гостей, но потом все пошло само собой, и даже необходимость в постоянном присутствии хозяйки отпала. Приглашенные вошли во вкус и уже развлекали себя сами.

После девяти вечера начались танцы. Меня пригласил граф де Фротте, знаменитый роялист из Нормандии; пройдя с ним тур котильона, я вспомнила, что больше всего мне хотелось бы хоть раз потанцевать с мужем. А как раз мужа-то я и не видела. Мы потеряли друг друга сразу после приезда, у крыльца. В главном зале его не было. Я спустилась вниз, надеясь найти его играющим в ландскнехт, но за ломберным столом Александра тоже не было. Я обошла все комнаты на первом этаже, мельком заглянула в женскую туалетную комнату: там Аврора и еще какая-то девушка, оживленно болтая, поправляли цветы в волосах.

– Аврора, не видела ли ты господина герцога?

– Только что видела у парадного входа, мама! Приехал какой-то человек, видимо, приятель господина герцога. Они пожали друг другу руки и куда-то пошли.

Помолчав, она уже тише добавила:

– Мне они показались очень серьезными.

– Это был не Кадудаль? – спросила я встревожено.

– Нет. Я забыла имя этого человека… но он бывал у нас в доме, я уверена, мама.

Девушка, прежде щебетавшая с Авророй, вдруг произнесла:

– Я знаю, что это за человек, мадам!

– Кто же он?

– Граф Ле Пикар. Это весьма удивительно, что он появился здесь, – мне говорили, он на днях отплывает в Египет и…

Я уже не слушала. При упоминании имени Ле Пикара все внутри меня похолодело. Я вышла из туалетной комнаты и на миг прислонилась плечом к стене, пытаясь взять себя в руки. Мне было страшно. И, честно говоря, я немного струсила.

«Итак, – подумала я, сжимая зубы, – он все-таки решился приехать. Да будь он проклят! Сколько глупостей он наговорит Александру и скольких усилий будет стоить уладить то, что он наделал!»

Аврора выбежала вслед за мной:

– Мама, с тобой все в порядке?