капитана мельком среди его сослуживцев на похоронах Якубуса. Теперь он занял его место. Люцифер теперь тоже его.

— Как чувствует себя госпожа Маргрит? — спросил Матфейсен с искренним сочувствием во взгляде.

— Плачет, — вздохнула Ника.

— Так что ты здесь делала одна? — снова спросил он, оглядываясь на воевавшего с конём стражника.

— Ходила в лавку за мылом и поддалась искушению, когда увидела открытую дверь в башню. Знала бы, что так будет, пошла бы по другой улице.

Ника украдкой рассматривала нового знакомого.

Алан Матфейсен выглядел не старше Ван дер Меера или Якубуса, не выше и не шире в плечах. Подтянутый, стройный, светловолосый. С тонкими чертами лица и негромким голосом. Цепкий пытливый взгляд голубых глаз, мягкий рисунок губ, аккуратные усы. Руки с узкими ладонями и длинными пальцами, на одном из которых крупный золотой перстень, явно фамильный. Аристократ. В манере говорить и двигаться чувствовалось благородное происхождение.

Мужчина следил за собой: форма подогнана по фигуре, обувь начищена. Смотреть на него было приятно.

Некоторое время они шли молча.

— Осторожно, — Алан взял Нику под локоть, направляя в обход череды небольших луж.

— Как тебя принял Люцифер? — спросила Ника. Внимание и обходительность капитана приятно согрели душу. — Слушается?

— Жеребец с характером, — качнул головой Алан. — Дня два не подпускал к себе, затем согласился, что лучше подружиться со мной, чем быть проданным на ферму, — обернулся на коня. — Верно, Люцифер?

Черный великан фыркнул и мотнул головой. Воспользовавшись послаблением со стороны дозорного, вырвал уздечку из его руки.

Ника не успела испугаться, а капитан закрыть её собой, как звеня сбруей, конь подбежал к девушке и мягко боднул её в бок. Миролюбиво уткнулся лбом в грудь.

— Узнал меня, — часто дыша и дрожа от восторга, засмеялась Ника. Трепала Люцифера по холке. — Побегать хочешь? Нельзя, дружок. У тебя служба. Как-нибудь в другой раз господин капитан позволит тебе погулять на свободе.

Дозорный, пыхтя от неловкости, вернул коня.

— Пришли, — повернулась Ника лицом к дому.

В гостиной ярко горели свечи. На фоне окна расплылась тёмная бесформенная тень, показавшаяся девушке зловещей и враждебной.

Возвращаться в дом не хотелось. Сердце сжалось в плохом предчувствии.

— Спасибо, что проводили, — Ника подала руку капитану.

— Я зайду утром после службы, — сказал Алан. Задержав её руку в своей руке, заглянул в глаза. — Накидку принесу. Погоди…

Его пальцы коснулись щеки Ники, осторожно стёрли подсохшую грязь. От его лёгкого прикосновения кожа вспыхнула.

Девушка задержала вдох — её никогда никто не провожал до дома, не заботился о ней, не касался вот так… просто, нежно и… волнующе.

Ника с сожалением сняла плотный тёплый плащ мужчины. Она не только согрелась, но и чувствовала в нём себя защищённой.

— Буду ждать, — улыбнулась на прощание.

Обернувшись на коня, вскинула руку:

— Пока, Люцифер.

Тот заржал и замотал головой.

Пока Ника шла от калитки и поднималась на крыльцо, ощущала на себе напряжённо-пристальный взгляд капитана Матфейсена. Он будто касался её, щекотал, возбуждал, разливаясь по телу тяжестью сладкого томления.

Глава 35

Ника даже не старалась прошмыгнуть в свою комнату незаметно — чему бывать, того не миновать. Громко хлопнув входной дверью, прошла в гостиную.

Её ждали.

У камина в кресле с подушкой под спиной и компрессом на лбу полулежала госпожа Маргрит. Рядом стоял лекарь с колбой в руке, которую только что убрал от лица женщины. Спёртый воздух был насыщен ароматами дымящихся трав и камфоры.

Питер сидел у стола, сервированного к вечерней трапезе. Похоже, он поел один. Положив ногу на ногу, изучал бумаги. При появлении Ники, торопливо положил их под лежавшую на краю стола папку.

При виде жалкого вида кузины едко ухмыльнулся и с видимым облегчением сказал:

— Вот и пропажа объявилась. Я же говорил, что не следует так рано отправлять прислугу на поиски. Стоило подождать до полуночи и уж только тогда беспокоить господина старшего бальи.

— Ру-уз, до-очка… — протяжно застонала мама и бессильно уронила протянутую руку. С её лба сполз компресс, который она сбросила под ноги лекарю. — Где ты была?

— Со мной всё в порядке, — прошла Ника к столу.

Осмотрев блюда, не садясь, плеснула в бокал вина. Выпила залпом, следом отправила в рот ломтик сыра и ветчины. Прожевав, устало сказала:

— Приведу себя в порядок и вернусь, — направилась в сторону кухни.

Питер встал, одёрнул кафтан, выпятил грудь и обратился к лекарю:

— Вижу, госпоже Маргрит стало значительно лучше. Можете идти.

Тот вздохнул, укоризненно посмотрел на удалявшуюся виновницу переполоха, собрал в ящичек микстуры и порошки и откланялся.

Ника рассчитывала прояснить обстановку у Хенни, но той в кухне не оказалось. Не заметила она и Корнелиса.

Взяв с собой большой кувшин горячей воды и подсвечник, свернула к шкафу в коридоре, из которого достала первое попавшееся тёмное платье и чулки. Поднялась в свою комнату. От открывшейся картины застыла на пороге истуканом.

В комнате провели обыск в лучшем жанре криминального фильма: тщательно и с особым пристрастием. Перевёрнутая постель, открытый сундук, разбросанные вещи… Не обошли вниманием и полку с парфюмерией, и горшок, крышка от которого лежала рядом. Со столика исчез бизнес-проект похоронного бюро с эскизами надгробий и мемориалов.

С лихорадочно бьющимся сердцем Ника заглянула за раму висевшей на стене картины. Вздохнула с облегчением — «паспорт» Руз, серьги в лоскутке бархата, портрет Адриана и бизнес-план кофейни с эскизами лежали на месте.

Девушка умылась. Внимательно осмотрела локти, колени, лицо. На щеке покраснение, кожа горячая и сухая. Оливковое масло должно помочь.

Ника переоделась, причесалась. Не спешила. Взойти на Голгофу она успеет всегда.

Вернувшись в гостиную, села за стол. В тягостном молчании под прицелом двух пар глаз пододвинула тарелку с жареной рыбой и картофельным пюре. Его протирали вместе с морковью с добавлением жареного лука. Непривычно и вкусно даже в холодном виде.

— Руз, дочка, где ты ходила? — голос мамы окреп, но строгим не был. Она нетерпеливо заёрзала и села удобнее. Поправила на коленях съехавший плед.

— Итак, мы слушаем, — возвестил Питер с подобострастием, одарив госпожу Маргрит снисходительным взором. Поставил на стол бокал с недопитым вином.

Ника налила себе вина:

— Это было незабываемо, — сделала глоток и как ни в чём не бывало приступила к еде. — Если бы я знала, что мой поход в мыльную лавку закончится настолько феерично, то… — прожевав ломтик рыбы с пюре, со вздохом закончила: — никуда бы не пошла.

— Ты ходила за мылом? — издала задушенный стон мама.

— Хватит морочить мне голову! — повысил голос Питер. Еле сдерживался от охватившей его ярости. — Госпожа Маргрит, если