Шло время, а госпожа Маргрит не приходила. Дом будто увяз в непроницаемой могильной тишине, от которой было не по себе. Если бы не звуки боя часов на главных воротах города, Ника потеряла бы счёт времени. Не выдержав томительного ожидания, она бесшумно спустилась на первый этаж. Воровато осматриваясь, прошла в кухню.

Хенни заканчивала приготовления к обеду: протирала сквозь сито варёные картофель, капусту, лук, шпинат, морковь и репу.

Нике нравилось пюре из овощей. Она верила, что служанка оправдает её ожидания, и блюдо, которое уже вкусно пахло, получится с нежной консистенцией и ярким вкусом.

Бросив на молодую госпожу долгий озадаченный взгляд, Хенни сказала:

— Есть будете с господином Питером. Хозяйка снова ушли наверх и велели её не беспокоить, — тяжело вздохнула и замолчала в ожидании вопросов.

Ника смотрела на её руки и думала о своём: если госпожа Маргрит после разговора с кузеном не пришла к ней — значит пока всё неопределённо, нет серьёзной причины учить её уму-разуму.

— Жалованье не получила, — сообщила Хенни жалобно. — Матери послать нечего. Уж и не знаю, как быть. Сколько стоит тот графин, не знаете? — спросила со скорбным вздохом.

— Какой графин? — встрепенулась Ника.

— Который я разбила, будь он трижды неладен.

Ника встала и подступила к служанке:

— Говори, — произнесла грозным шёпотом.

— Что говорить? — пятясь, округлила та испуганные глаза.

— Тише, — шикнула на неё Ника, оглядываясь на открытую дверь. — О чём говорили кузен и хозяйка? Только не смей лгать, что не знаешь, не слышала и всё в таком духе.

Хенни облизнула губы:

— Говорили новый хозяин. Тихо говорили, не всё расслышала. Да и этот, — она кивнула за свою спину, — Корнелис-шмарнелис… всё высматривает да вынюхивает, ходит сзади за мной, шагу ступить не даёт. Щиплется, — морщась, потёрла ягодицу. — В следующий раз огрею его сковородкой. Пусть…

— Короче, — Ника нетерпеливо передёрнула плечами.

— Съехать вам надо через месяц. Это если вы…

Ника перебила:

— Госпожа Маргрит содержание получит в случае моего отказа?

— Не знаю. Хозяйка после разговора велели постелить господину Питеру на её ложе и сами ушли наверх. Велели перенести её любимые подушки, — понизила голос до еле слышного шёпота.

— Когда он уедет, не знаешь?

— Будут дожидаться господина банкира.

Ника хмыкнула: мама и кузен надеются на согласие Руз. Им выгода, а ей… Интересно, как бы поступила Руз?

— Руз, иди сюда, — услышала она непривычно высокий голос Питера из гостиной.

В коридоре мелькнула тень его слуги. Подслушивал?

Кузен перекладывал бумаги в раскрытой папке.

— Сядь, — указал Нике на место напротив себя.

Она послушно села, чинно расправила складки на чёрном платье, поправила манжеты и сложила руки на коленях.

— Ты не кажешься мне глупой девицей и должна знать, что честь и благополучие семьи превыше всего, — начал Питер пафосно.

Ника смотрела сквозь него в мутные стёкла окна, наполовину закрытого ставнями. Не перечила, не протестовала. Слушала вполуха.

Вздыхала.

На неё оказывается моральное давление, проводится психологическая обработка, цель которой — заставить подчиниться требованиям госпожи Маргрит.

Питер пытается одержать победу там, где женщина потерпела неудачу: настойчиво взывает к совести кузины, обязывает пожертвовать собой ради блага семьи, мол, Руз не первая и не последняя, кто с честью исполнит свой долг.

Мужчина встал. Заложив руки за спину и чуть наклонившись вперёд, стал ходить по гостиной: от стола к камину и назад, снова от стола к камину… Его монотонный, приглушённый, то удалявшийся, то приближавшийся голос убаюкивал.

Ника отвлеклась, задавая себе в очередной раз вопрос: во имя чего или кого она должна пожертвовать собой? Жить в покое и достатке важно для кого? Кто заплатит за блага, какова их цена и кто останется в выигрыше?

— Благородный человек всегда и безоговорочно готов исполнить свой долг, — прорвался в её сознание приблизившийся голос кузена.

Ника подняла удивлённые глаза:

— Зачем вы вводите меня в заблуждение? Почему говорите о благородстве, высокой нравственности, душевной чистоте и умалчиваете о выгоде предложения господина Ван Ромпея? Разве не это является для вас первостепенным?

У Питера заблестели глаза.

— Является для нас, всех нас, — поправил он поучительно. — Безмерно рад, что ты поняла это, — вздохнул с видимым облегчением, собирая бумаги в папку. — Исключительная выгодность предложения делает его бесценным.

— А какой человек всегда и во всём ищет лишь выгоду? — потёрла Ника зудящий кончик носа. Либо ей предложат выпить бокал вина, либо дадут по носу.

— Что? — Питер сел, отклонился к спинке стула и положил ногу на ногу.

Из кухни послышался грохот. С тех пор, как там появился чужой человек в лице Корнелиса, кастрюли гремели чаще и громче.

— Руз, к чему твой вопрос? — прищурившись, спросил мужчина.

— Можете ответить? — сделала она наивные глаза. — Вопрос для меня крайне важный, но недостаточность жизненного опыта не позволяет мне ответить на него самостоятельно.

Питер расправил плечи, приосанился:

— Малый жизненный опыт не позволяет тебе видеть, что полезную выгоду в деле ищет не иначе как разумный и практичный человек.

— Угу, практичный, — сделала задумчивый вид Ника. Неспешно рассуждала: — Практичный человек в каждом деле ищет для себя выгоду, то есть ищет источник личных доходов, обогащения. Получается, им движут алчность и корысть. Он пользуется доброжелательностью окружающих, тем самым нанося им вред. Выходит, это плохой человек. Низкий и безнравственный, — сделала вывод.

Питер в раздумье потёр переносицу:

— Весьма опрометчиво с твоей стороны определить практичного человека как низкого. Руз, не пойму, к чему ты клонишь? — заёрзал он на сиденье.

— Увы, дорогой кузен, в брачном союзе с господином Ван Ромпеем я не вижу для себя никакой выгоды, — скромно улыбнулась она. — Хоть я и благородных кровей, но безоговорочно исполнить свой долг и пожертвовать собой ради благополучия других не готова. Как говорится, своя рубашка ближе к телу. Хенни! — позвала Ника, прислушиваясь к неразборчивому гудению недовольных голосов из кухни. — Подавай обед. И вина принеси.

На молчаливо и недовольно взиравшего на неё Питера не смотрела. Она дождётся приезда господина Ван Ромпея и поговорит с ним по душам. При любом раскладе к его возвращению у неё должен быть готов путь отхода.

Ника поднималась на второй этаж, размышляя, под каким убедительным предлогом можно ненадолго выйти из дома. Как назло, ничего подходящего на ум не приходило. В надежде, что во время разговора на нужную мысль её подтолкнёт сама госпожа Маргрит, она подошла к двери в комнату Якубуса и в нерешительности остановилась.

Сквозь неплотно закрытую створку слышались глухие рыдания — мама плакала. Судорожно всхлипывая и глотая окончания сбивчивых фраз, жаловалась покойным сыну и мужу на непослушание Руз. Просила у них совета.

Слёзы