– Ну и что мы получим в итоге?

– Может, нам вообще не придется ничего красть.

Она ожидала поддержки или хотя бы улыбки. Но у него был скептический вид.

– Может, это и глупо. Но попробовать стоит.

Она взяла маску Блэкхауса, твердо прижав ладонь к бумаге.

На странице вновь возникла красивая маска Белладино. Она пристально уставилась на список, концентрируясь на именах, желая изменить их, желая, чтобы заколдованная бумага восприняла новые данные, хоть они и были ложью. Изо всех сил она представляла себе, что ее мысли и есть правда.

Она заполнила ложь полуправдой, крупицами информации о себе и своей семье.

Постепенно строки стали меняться. Ее имя начало извиваться, превращаясь во что-то новое. На странице появилось имя, которым мать хотела назвать ее сначала. Шин-Ла. В честь ее старшей сестры. И сочетание фамилий – ХуРупье.

– Мелани, – с трепетом выдохнул Себастьян. – Как…?

– Я… я же маска, – неуверенно пробормотала она. – Маска передает бумаге данные и… маска не может лгать, а бумага не может отличить, где ложь, так что… Но какое это имеет значение? Даже если я изменю имя здесь, что, если… что, если он меня вспомнит?

– Я в этом сомневаюсь. Говорю это не для того, чтобы обидеть тебя, Мелани. Но ты знаешь – есть такие люди. Когда ты вошла, ты была недостойна его внимания. Он видел, что у тебя нет денег, а это единственное, что имеет для него значение. Если в книге указано, что тебя зовут Шин-Ла, не думаю, что он в этом засомневается.

Она быстро проделала манипуляцию еще раз. Придумала нового арендатора – пожилого фермера, у которого покупала козье молоко. Совсем недавно он мирно скончался. Она не была уверена, что у него могли быть причины взять маску в аренду или средства на это. Владелец лавки просто подумает, что его подвела память, и он просто позабыл старика. Это казалось более вероятным, чем маска, переписывающая собственную историю.

– О, Пятеро Богов, – выдохнула она, когда на странице появилось имя мужчины, четко написанное черными чернилами.

Она слегка изменила даты, начиная ощущать форму чернил и чувствовать, как бумага запрашивает у нее информацию.

– Сильно не меняй, не надо, – попросил ее Себастьян. – Даже если ты сменишь свое имя, он знает, где найти меня. Заставь его сомневаться в собственных записях, но не так сильно, чтобы он что-то заподозрил.

Мелани отдернула руку, чуть не разорвав бумагу, хотя и не коснулась ее. Чары притягивались друг к другу, и она почувствовала, как из ее тела уходит больше воздуха, когда она отрывает пальцы от листа. Она поняла, что физическое воздействие маски Белладино не уникально. Использование магии было очень тяжелым испытанием для тела. Ее лоб покрылся потом от напряжения, и она чувствовала, что тоже может сейчас заснуть надолго, как и хозяйка лавки.

– Скорее повесь маски на место, – попросила она, тяжело опираясь на стойку. – И маску Белладино тоже, чтобы он думал, что уже отметил ее в каталоге. Ничего не берем. Он никогда ничего не заподозрит. Даже если для расследования приедут регуляторы, они ни за что не найдут Шин-Ла ХуРупье. Даже если они будут допрашивать тебя, просто скажешь им правду. Встретили девушку с фермы…

– По имени Шин-Ла, – сказал он.

– Пожалел ее и одолжил немного времени.

Он долго смотрел на нее через прилавок, и под его взглядом ей стало неуютно.

– В чем дело? Думаешь, не сработает?

Он покачал головой:

– Дело не в этом. Никогда не думал, что встречусь с другим… неважно. Я благоговею перед тобой, Мелани Дюпон.

– Будешь благоговеть, как только мы покинем место преступления, – ответила она. – Поторопись. Надо побыстрее развешать маски.

Пока он вешал маски на крючки, она старалась разложить все вещи хозяина по местам, чтобы он ничего не заметил. Все должно быть в полном порядке.

– Готов? – спросила она Себастьяна, подходя к двери и протягивая ему руку. – Мы спокойно пришли и спокойно выходим. Просто парочка на прогулке.

– Д-да, – сказал он, медленно взяв ее за руку.

Сейчас она чувствовала себя лучше – гораздо лучше, чем когда началась вся это ужасная история. Она нажала на ручку, открыв дверь. Радостно зазвенел колокольчик.

Но, как только они вышли на улицу, лавка у них за спиной взорвалась целой какофонией звенящих колокольчиков. И в их звуке звенели всевозможные тревоги, какие только Мелани могла себе представить, они гудели, заставляя вибрировать витрины лавки, сотрясали ее до самых костей.

– Не беги, – быстро сказал Себастьян, крепче сжав ее руку. Он осторожно перевел ее через улицу, и они пошли по тротуару.

– Ротозеи, – сказал он ей, указав на нескольких других прохожих, которые в замешательстве оглядывались на шум, затыкали уши и уходили.

Мелани тоже закрыла уши ладонями, сердце бешено колотилось. Ноги норовили пуститься в бег, но она доверилась Себастьяну. Они немного постояли, оглядываясь на остальных. Похоже, никто и не подумал, что это они были причиной шума.

– Этот шум разбудит его? – спросил Себастьян, шепча ей прямо в ухо.

– Не знаю, – честно ответила она.

И он повел ее прочь так же, как и другие прохожие повели прочь своих партнеров или детей.

– На лавке наверное стояли чары против вторжения, – сказала Мелани, когда они завернули за угол, и здания заглушили звук, снизив громкость с оглушительной до раздражающей. – Почему же ничего не произошло, когда мы вошли? И я думала, что лавка открыта… Почему…? – и она резко оборвала себя. – О, нет, я забыла об ампулах со временем. Я оставила…

– Все в порядке, – прошипел Себастьян.

Но все эти деньги…

– Сейчас уходим, как планировали, – резко сказал он с более взволнованным видом, чем раньше. – Ты уходишь своей дорогой, я – своей. Встретимся в гостинице.

– Да-да. Конечно.

Она чувствовала себя так, будто из нее выпустили воздух. А он снова перешел улицу, на этот раз подальше от нее, даже не попрощавшись.

Она тяжело шагала по улицам города, и от стыда щеки ее алели. Несмотря на вежливые обращения «здравствуйте» и «добрый день», она не отрывала глаз от брусчатки. Она была уверена, что если она встретится взглядом хоть с кем-нибудь, то все ее грехи сразу выйдут наружу.

Она думала, что это сошло ей с рук. Но нет. Даже если владелец лавки не проснулся, наверняка местные стражи Дозора уже прибыли, чтобы выяснить причину шума. И они поймут, что что-то произошло.

Почему ее проступок казался ей таким очевидным? Как будто у нее из кожи выросли длинные ветви, привлекая внимание всех и каждого незнакомца на улице. Сможет ли она когда-нибудь избавиться от призрака Белладино?

Я гладила своего нового друга-варга, и все страхи, которые внушал мне папа, тихо таяли. Это существо было намного больше меня. Оно в любой момент могло перегрызть мне глотку, но этого почему-то не произошло. Оно вело себя абсолютно по-другому – не так, как меня учили. И пока я гладила его по жалкой израненной шкуре, мне казалось, что эти прикосновения успокаивают его боль и утоляют голод. «Может, варгам просто нужно немного сострадания, – подумала я. – Возможно, они едят людей только потому, что люди так жестоки к ним».