я отрывисто. — Поэтому и звоню. Отведите своих людей подальше, лорд Харт. Я… приду.

Мгновение осознания, и взгляд дракона полыхнул золотом.

— Все сделаем! — выдохнул он и резко приказал: — Мадина, вези ее к Центру Перемещений. Немедленно!

Связь прервалась.

Ну вот и все.

Выбор я сделала.

С силой сжав пальцы, я подошла к шкафу с зельями, а затем достала бутылек, принесенный лордом Хартом Каэлю. Один из тех двух, которые, как помнила, давали магу возможность сравняться с инициированным.

И залпом выпила.

Кашлянула, почувствовав, как в горле запекло. В глазах замельтешило, потемнело, после чего мир вдруг расцвел новыми красками, а я действительно почувствовала, как всколыхнулась во мне сила. Теперь это был не маленький костерок, а огромное бушующее пламя!

— Вот теперь действительно можно лететь, — обернулась к Мадине я.

— Что, блин, такое происходит⁈ Объясни мне! — потребовала та. — Я поняла, ты сильный маг. Но чем ты поможешь там, где толпа обученных боевых магов, драконов и ведьм не справляется? И почему лорд Харт…

— Потому что дело не в магии, — с кривой улыбкой перебила я. — А в аватаре.

— В смысле?

— Аватарой моей матери был Феникс.

— Феникс⁈ — Мадина ахнула и неверяще уставилась на меня. — Но это значит…

— Это значит, она вселится и в меня.

Именно поэтому мама не хотела, чтобы я изучала магию. Феникс — сильнейшая из аватар уничтожения. Он испепеляет буквально все вокруг. Никакие искажения или магические щиты ему не помеха. Пламя Феникса способно уничтожить даже драконов! Но у этой аватары была и обратная сторона: призывая ее, человек сгорал заживо. А вот восстать из пепла потом получалось не всегда. Кто-то погибал сразу, кто-то на третий или пятый раз. Каждый призыв силы становился смертельной рулеткой.

Моя мать спасла отца нынешнего короля во время покушения. Ей, как Фениксу, воздавали самые высокие почести. У нее было все… кроме нормальной жизни. По сути, она, как и любой Феникс стала смертником, который в любой момент мог погибнуть во имя королевства и короля.

Поэтому, не выдержав, мама сбежала. Сменила фамилию и спряталась в попытке сохранить жизнь. И это ей даже на какое-то время удалось: мама вышла замуж, потом родилась я.

А потом случился пожар, и мама призвала свою силу, чтобы укротить его и меня спасти. Но в тот раз уже не смогла вернуться.

Всю жизнь я боялась и ненавидела эту магию, но теперь только она могла помочь. А Фениксов в королевстве больше не было.

Метла Мадины летела с безумной скоростью, но сейчас скорости я не боялась, я старалась подавить куда более сильный страх. Страх перед тем, что предстояло сделать.

«В первый раз почти все возвращаются, — билась в голове единственная мысль. — В первый раз возвращаются почти все…»

Я вернусь.

Тем временем впереди показалось заросшее здание Центра Перемещений. Вблизи, вживую оно выглядело даже более кошмарно, чем на инфодоске. На миг я даже посомневалась, а сможет ли с таким справиться Феникс?

«Обязан! — нервно рыкнул внутренний голос. — Если уж и устраивать акт показательного самосожжения, то пусть эта аватарская сволочь отработает мою жизнь до конца!»

И эта нервная злость придала сил. Когда Мадина, заложив крутой вираж, приземлилась, я ступила на мощеную площадь уже уверенно и с одним единственным желанием: спалить все ко всем демонам!

— Все готово, — сообщил нам подскочивший лорд Харт. — Оцепление я отодвинул, боевые отряды отозвал. Лично все проконтролировал, ты можешь начинать.

— З-замечательно, — процедила я. — Надеюсь, вы потом так же быстро сможете и портальную точку перенастроить, чтобы я тут не зря подохла.

— Лучшие спецы ждут только отмашки, чтобы начать, — заверил дракон. — И лучшие целители тоже. Для тебя, в том числе.

— Мило. Только было бы что исцелять.

— Будет. В первый раз почти все возвращаются, — убежденно произнес лорд Харт и без того заученную фразу. — И лично от себя хочу добавить: я искренне рад, что у тебя все-таки появилось чувство долга перед королевством, девочка.

— Я это делаю не ради долга и не ради вашего королевства драконов. Я делаю это ради мужчины, которого люблю, — посмотрев прямо на него, отчеканила я и, развернувшись, с мрачной решимостью пошла вперед.

Шаг, еще шаг, и еще. Иду по опустевшей площади, оставляя за спиной гудящую встревоженную толпу, оцепление, боевых магов, наперебой галдящих репортеров и Мадину с лордом Хартом.

Оставляя за спиной всю прошлую жизнь.

Вдыхая глубже, чувствуя в воздухе близость ядовито-болотной зелени и вибрации магического поля. А затем закрывая глаза и освобождая пламя.

Боль!!!

Рывок, заставляющий изогнуться и закричать, а затем подбрасывающий вверх и смывающий все чувством полета и бесконечной, абсолютной свободы!

Я горела! И хотела гореть сильнее!

Я сама — пламя!

Золотисто-оранжевое, безудержное, которое набирает мощь так, что начинает слепить, уходит в голубой спектр… синий… и темнеет, становясь обсидианово-черным.

Разрушая даже камень.

Уничтожая землю под ногами.

Пожирая на своем пути все, до чего можно дотянуться, пока не остается ничего, что могло бы его прокормить.

А потом возвращается боль. И голодная обсидиановая чернота поглощает сознание.

* * *

Я очнулась в отвратительно белоснежной палате. Никогда не любила больницы! Хотя…

Резкое осознание реальности обрушилось на меня всплеском адреналина, отчего сердце в груди бешено забилось и стало трудно дышать.

Вернулась.

Я вернулась!

От счастья и облегчения я всхлипнула, а затем вздрогнула от звука открывшейся двери.

Впрочем, сразу расслабилась: вошедшей оказалась женщина средних лет в белом халате.

— Вы уже очнулись? Как себя чувствуете? — заботливо спросила она, одновременно быстро просматривая встроенные в изголовье кровати пластинки диагностических артефактов.

— Хорошо… наверное. Слабость только, — пробормотала я неуверенно. — И