Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Назад сдавай! Засада! — не своим голосом заорал он, дико вращая глазами.
Но никуда сдать Резван не успел. Первым к машине подскочил тот худощавый парень, чей отпечаток ботинка остался на скатерти его стола вчера вечером. И первая пуля досталась водителю. Дальнейшее слилось для Артура в один тоскливый, полный заледенелого предсмертного ужаса миг. Грохали выстрелы, но почему-то он оставался еще жив. Затем он отчетливо услышал голос сероглазого парня:
— Привет от Мирона, ублюдок жирный!
И ему под ноги упал небольшой овальный предмет, провалившись под сиденье. Секунду Артур смотрел, как двое парней шарахнулись от его машины в сторону вынырнувшей невесть откуда «девяносто девятой». И еще не успел прогреметь взрыв, как Артур понял, что именно бросили ему под ноги. Нагнуться и достать гранату он был просто не в состоянии физически. Единственное, что он успел, — это дико заорать, прежде чем его тучное тело пронзил миллиард раскаленных иголок. Белая вспышка и дикая, нестерпимая боль — последнее, что ощутил в своей жизни Артур.
* * *
— Теперь гони на шоссе! — запрыгивая в тачку, крикнул Григорий.
За поворотом к ним присоединилась еще одна машина, и они понеслись к выезду из столицы.
— Слушай, Волдырь, а что мы теперь делать-то там будем?
Григорий заметил, что Чемодан напряжен и глаза его лихорадочно блестят. Григорий знал, что парень не проходил еще испытания кровью, и понимал молодого бойца — сам трясся, когда замочил Улыбку и его телохранителя. Сейчас же…
Григорий поймал себя на мысли, что остается спокойным. Никакой дрожи. Лишь чуть-чуть быстрее бьется сердце и лихорадочно работает мысль.
— Что делать будем? — повторил он вопрос товарища. — Ждать остальных. «Калаши» упаковали?
— Да.
Они приехали первыми. Ждали около получаса, когда прибыли две машины с бойцами Артура. Григорий вышел из машины и сделал несколько шагов навстречу. Его бойцы заняли оборону, направив стволы в сторону прибывших. Но от противника никто не выходил. Гришка знал, почему это так. Без командира вся его кодла превратилась в неуправляемое стадо. Никто не хотел лезть под пули неизвестно за что. Артур платил деньги. А теперь кто им будет платить?
— Эй, где ваш командир? Что-то я его не вижу! — крикнул он.
Ответом ему было дружное карканье ворон. Из машин кавказцев так никто и не вышел. После вопроса прошло не больше пары минут, как тачки круто развернулись и покинули место встречи.
Теперь можно было и домой отправляться. Усаживаясь рядом с водителем, Григорий объявил:
— Ну что, братва, район теперь наш! Надо бы такое дело отпраздновать!
Дружный радостный гул показал Парфену, что он угадал общее настроение. Водила крутанул ручку настройки, и разбитной шансон заполнил салон.
На некоторое время Григорий позволил овладеть собой чувству победной эйфории.
«Сколько бабок теперь загребать можно!» — радостно подумалось ему.
Отрезвил его вид молодой женщины с ребенком на автобусной остановке. Ему сразу же вспомнилась жена, Татьяна.
«Как она там? — сразу защемило сердце. — Нужно бы с Тарасовым как-нибудь денег ей передать! Сказать, что жив-здоров!»
— Гринь, завалим вечером в «Пирамиду?» — услышал он вопрос Чемодана.
— О чем речь! Братва, я проставляюсь за знакомство!
Салон машины вновь огласили возбужденные вопли братков. Погулять на халяву, да еще после удачного дела — что может быть слаще.
«Да ведь это жизнь одного дня! — Неожиданная мысль пришла Григорию на ум, когда глядел он на радующихся мироновских «гвардейцев». — Стрельба, бабки, пьянка!»
Он понимал, почему так. Понимал даже лучше других — из сидевших с ним в машине парней, как он знал, никто еще не видел зоны. Да и смерть товарища, словившего пулю в метре от тебя, тоже вряд ли кто видел.
Были в бригаде и бывалые бойцы, но те держались Кабана. Парфену, как тот и догадывался, спихнули самых неопытных. Чуть наивный Чемодан был лучшим из всех — по крайней мере, сегодня он себя показал. «Девяносто девятая» пролетела Солнцево и вскоре уже мчалось по МКАД.
* * *
— Привет, Гриша.
— Привет, Слава.
— Ну, ты прямо вообще молоток, Гришка! Кабан мне отзвонился только что! Я ему уже все ценные указания дал. Двадцатник он на твою бригаду выдаст, разрулишь между своими сам! Тебе червонец — личная премия! Отдыхайте пока, я срочно вылетаю!.. Да!.. Ну, остальное все Олег тебе скажет! Дай-ка ему трубу!
Такой короткий диалог между Парфеном и его новым боссом состоялся сразу по прибытии Григория с его командой в офис.
Олег Карабанов встречал его, сияя, как начищенный медный таз. Казалось, в это утро у него роднее Григория не было человека в целом свете.
— Ну, Волдырь, красавец! Сейчас только Мирон звонил. Давай-ка я его наберу — он лично поздравить тебя хотел!
После того как Кабан отключил связь, он с самым товарищеским видом подмигнул новому бригадиру и полез в сейф.
— «Ауди» тебе в личное, — положил он на стол ключи от тачки, — не новенькая, но ничего, бегает! Игорек покажет, — кивнул он в сторону невысокого, чуть полноватого парня лет двадцати. Черненький парнишка здорово смахивал на цыганенка. Он смотрел на Гришку с самым серьезным видом. — Насчет хаты тоже с Игорьком решишь, — между тем продолжал разбираться с насущными вопросами Кабан, — определитесь сами. Вот тебе труба, — продолжал раздачу мироновский зам, протягивая сотовый Гришке.
«Одному жить не получится», — подумал Гришка. Впрочем, он особо и не надеялся на это. Только в каком качестве будет приставлен к нему этот самый Игорек? «Ладно, разберусь с этим по ходу!» — решил он, ожидая, что дальше скажет Кабан.
— Пацаны, выйдите. Мне с Волдырем глаз на глаз потрещать нужно!
Трое парней, располагавшихся где кто мог, дружно встали и вышли в вестибюль. Там, как и в офисе Хвороста, стоял бильярдный стол. Парни сразу же нашли, чем себя занять.
— По бабкам… — Кабан достал две толстые пачки долларовых банкнот, едва за последним из бойцов закрылась дверь. — Десятка, как сказал Мирон, лично твоя — премия, подъемные. Двадцать — на всю твою команду. Плата за работу. Как разрулишь — это твое дело. Пацан ты вроде умный, знаю, что себя не обидишь и ребят не обделишь.
Он отсчитал тридцать тысяч долларов и протянул их Григорию. Парфен тут же вернул Олегу занятые накануне деньги. Чуть позже он рассчитался с пацанами, и они распрощались до вечера.
— Чем вечером занимаешься? — поинтересовался Парфен у Кабана при расставании. Влегкую так спросил, как бы между прочим.
— А что такое?
— Да за мое вступление в
