– Она была… Могу лишь сказать, что она не была женщиной из вашего круга общения.

«Ну, это еще как посмотреть», – подумала Лили. Но она не могла рассказать ему о своем прошлом, о том, что ей с ее послужным списком не место рядом с девочкой, чье будущее так сильно зависит от того, насколько безупречно ее настоящее.

– С матерью Роуз мы встречались месяца два или три, и когда она сказала мне, что ждет ребенка, я предпочел откупиться. Я не хотел этого ребенка и не желал ничего о нем знать. – Маркус невесело усмехнулся. – Я поступил так, как наверняка поступил бы мой брат – уладил проблему с помощью денег, не утруждая себя мыслями о последствиях своих действий. Мне за себя стыдно.

– Вы, по крайней мере, помогали ей финансово. Роуз не голодала, с ней хорошо обращались. Она худенькая, но не истощенная. И о матери она говорит хотя и нечасто, но всегда с теплом.

Маркус долго молчал, а потом со вздохом признался:

– Я даже не помню лица ее матери. Странно, но едва я увидел Роуз, я почувствовал, что должен поступить правильно. Вернее сказать, не по правилам, а по совести. Так, чтобы Роуз не пострадала. И не из внезапно проснувшегося альтруизма. Просто я в этот момент понял, что чем лучше будет жить Роуз, тем лучше будет житься мне.

Да, все так. У Роуз все должно быть самое лучшее. И, конечно, она должна жить в полной семье. Поэтому ее отец и занимался сейчас поиском подходящей мачехи для Роуз – юной столичной леди из высшего общества, а не дочери мелкого помещика, который промотал все, что имел. Не женщины, которая работала в борделе.

– Кэролайн?

Лили решила заглянуть в агентство, пока Роуз спит после очень долгой – больше трех часов – прогулки в парке. Очень плодотворной прогулки с точки зрения приобретения полезных знакомств. Роуз получила целых три приглашения в гости до конца этой недели. Никогда Лили не видела, чтобы ее воспитанница так много улыбалась, и никогда Лили так за нее не радовалась.

Но игры на свежем воздухе утомили девочку. После получасовой игры в прятки с отцом, за которой Лили наблюдала, безуспешно пытаясь сдержать смех – в те моменты, когда герцог старательно делал вид, что не замечает своей дочери, натыкаясь на нее, – Роуз буквально валилась с ног.

Они возвращались домой вместе и по большей части молчали. Роуз шла между ними, держа за одну руку герцога, а за другую Лили. Лили раздумывала над рассказом герцога о своей семье и, вспоминая их первую встречу и произведенное им впечатление, мысленно соглашалась с тем, что первое впечатление далеко не всегда самое верное. Ее первое суждение о герцоге было глубоко ошибочным. Да, он высокомерен – с этим не поспоришь, но его надменность всего лишь щит, за которым он прячет свою беззащитность, свою жажду любви. Да, любви ему явно недоставало, и, увидев Роуз, он почувствовал, что эта маленькая девочка подарит ему то, чего он был лишен в своем детстве. Неудивительно, что для него так важно, чтобы Роуз была окружена заботой и вниманием. Чтобы она купалась в любви, которой так не хватало в его детстве.

Другой на его месте слепо следовал бы усвоенным стереотипам, повторяя те ошибки, что были допущены при его воспитании. Другой на его месте отправил бы Роуз с глаз долой, и, даже если бы оставил в доме из жалости, то устроил бы так, чтобы девочка как можно меньше попадалась ему на глаза, не мешая наслаждаться всем тем, что предлагал великосветский Лондон в разгар сезона.

Когда они подходили к дому, Роуз уже сладко зевала, и глаза ее слипались. Герцог поглядывал на часы, и Лили решила, что непременно должна излить душу одной из своих подруг. Прямо сейчас. Потому что, если она этого не сделает, эмоции ее или задушат, или разорвут.

– Ваша светлость, – обратилась она к герцогу, когда они вошли в дом, – можно мне отлучиться по делам? Роуз будет спать.

– Не буду, – капризно заявила Роуз.

– И Этта посидит с ней, пока меня не будет. Я отлучусь всего на час.

Герцог окинул ее долгим задумчивым взглядом, словно догадывался о том, что творится у нее внутри, после чего, согласно кивнув, наклонился к дочери.

– Пойдем, малышка. Я почитаю тебе книжку, а ты полежишь и отдохнешь. Ты не будешь спать, – добавил он, бросив на Лили насмешливый взгляд. – У меня еще есть час до выхода.

– Спасибо, ваша светлость, – сказала Лили и, дождавшись, когда Джон откроет для нее дверь, выпорхнула из дома.

Лили бегом помчалась в агентство, надеясь застать там Кэролайн. Несмотря на то что она очень хорошо относилась к своей подруге Аннабель, Лили надеялась, что Аннабель не будет на месте, потому что разговоры с ней всегда занимали вдвое больше времени, чем разговоры с Кэролайн.

– Кэролайн? – еще раз окликнула подругу Лили, прежде чем открыла дверь в главное помещение их офиса. Рассудив, что раз дверь, ведущая в агентство с улицы, была открыта, та из партнерш Лили, что сейчас дежурила в конторе, отошла ненадолго, и, следовательно, имеет смысл ее подождать. Лили села на стул, на котором обычно сидели трудоустраивающиеся, и приготовилась ждать. Но не прошло и пяти минут, как зазвонил привязанный к входной двери колокольчик, извещавший о том, что в контору кто-то вошел. В прихожей послышались шаги, дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возникла Кэролайн собственной персоной.

– Что ты тут делаешь? – удивленно воскликнула она. – Что-то случилось?

Кэролайн торопливо освободилась от шали и подошла к Лили.

– Да нет, я просто…

Кэролайн не смутило то, что Лили не закончила предложение. Просканировав подругу взглядом, Кэролайн, очевидно, пришла к заключению, что повода для волнений нет.

– Ты не выглядишь больной. Так все дело в нем, да?

Лили от удивления открыла рот. Как она догадалась?

– Чаю? – предложила Кэролайн, не дожидаясь ответа, поставила чайник на плиту, ворча, развела огонь и, подвинув стул поближе к Лили, но так, чтобы не упираться в нее коленками, сказала: – Рассказывай. А потом я попрошу тебя об одной услуге.

Завладев вниманием подруги, Лили вдруг поймала себя на том, что не знает, что сказать. То, что она думает, будто любит его? Кэролайн, похоже, и так об этом догадывается – она уже продемонстрировала умение читать чужие мысли. О том, что она не знает, что будет делать, когда он женится? Кэролайн, скорее всего, посоветует Лили потерпеть, пока не появится возможность уйти красиво. Зачем она вообще сюда притащилась, когда могла бы провести эти переговоры с воображаемой Кэролайн в своей уютной спальне?

Ну да, конечно, она пришла сюда, потому что хотела произнести слова, что душили ее, вслух, и еще она хотела, чтобы ее выслушали, поняли и, возможно, дали совет, до которого она сама не смогла додуматься.