Он говорит беззлобно, однако в его голосе звенит сталь, и у меня сжимается горло.

Лукас спокойно встречает суровый взгляд отца.

— Я был занят присоединением Кельтании. — Нахмурившись, он опускает взгляд на бокал. — И раздумывал, не избавиться ли от неё.

Лахлан кивает, вполне удовлетворённый ответом. Я же почти киплю от ярости.

— Она вся в синяках, — бросает Лахлан. — Ву трин постарались?

— И ву трин тоже, — признаёт Лукас, стиснув челюсти. — Я её слегка приструнил по дороге.

Лахлан отворачивается.

— Ясно. Неприятно, конечно. Но необходимо. — Помолчав, Лахлан бросает короткий взгляд на сына. — Фогель прав. Если в ней есть магия, ваши дети вполне могут её унаследовать. А ты уверен, что отпрыски будут тебя слушаться?

— Мы вырастим их здесь, — равнодушно предлагает Лукас. — И вы с матерью сможете учить их послушанию, как сочтёте нужным.

«Ну это уж слишком! Что ты себе напридумывал, Лукас? Что за игру ты ведёшь?»

Лахлан довольно кивает.

— Девчонка Гарднер и её братья росли без присмотра, дядя предоставил им полную свободу. Сам видишь, что из этого вышло.

После этих слов мне очень хочется дать выход ярости.

И чтобы не допустить трагедии, я хватаю себя за правую руку, царапаю ногтями ладонь, чтобы отвлечься и не брызнуть огнём сквозь дверь прямо в Лахлана Грея. От горя и тоски по дяде Эдвину меня охватывает мучительное желание отомстить.

Лукас холодно улыбается.

— У тебя что-то ещё ко мне, отец? Пора заняться делами.

Лахлан недовольно хмурится.

— Куда ты собрался?

Поставив бокал на стол, Лукас многозначительно усмехается и кивком указывает на дверь в мою спальню.

— Привести её в чувство, конечно же.

Магия огнём бежит по моим линиям силы, и я сильнее царапаю ладонь, тянущуюся к волшебной палочке.

— Сохрани её невинность до завтрашнего вечера, — настойчиво напоминает Лахлан. — Слышишь? Развлекайся, как хочешь, но её линии обручения должны быть нетронуты до церемонии скрепления брака. Ты и так попрал все традиции, какие мог.

— Она останется невинной, — обещает Лукас, направляясь к моей спальне. Голос его, впрочем, звучит неубедительно.

Повернувшись спиной к отцу, Лукас мгновенно стирает с лица гадкую ухмылку. Вид у него встревоженный.

Я быстро закрываю дверь. Сердце у меня в груди бьётся, как сумасшедшее, а в магических линиях бушует настоящий огненный ад. Мне нужно время, чтобы пригасить этот огонь. И разобраться, что из услышанного правда, а что — ложь.

«Зря я вернулась. Очень зря».

Эта мысль упрямо вертится в голове, по спирали раздувая волшебное пламя. Внутри у меня всё сжимается в тугую пружину.

Повинуясь внезапному порыву, я закрываю дверь изнутри на замок.

Глава 11. Союз

Эллорен Гарднер

Шестой месяц

Валгард, Гарднерия

Сквозь отверстия в латунном замке проникают тонкие вьющиеся стебли, и замок щёлкает.

Лукас распахивает дверь и переступает порог. Захлопнув створку, он тут же снова запирает дверь.

— Неужели ты действительно думала, что замки меня удержат? — лукаво изогнув бровь, интересуется он, указывая недоверчивым взглядом на дверь.

Схватив с туалетного столика щётку для волос, я с угрозой наставляю её на Лукаса деревянной ручкой вперёд. Моя огненная магия клокочет, ощутив в правой руке древесину.

Вздрагивая, я отступаю на шаг, будто загнанная в угол.

— Я слышала, о чём ты говорил с отцом, Лукас. Каждое слово. А теперь ты послушай меня. Я никому не позволю собой управлять — ни тебе, ни Фогелю, ни кому-то ещё. И никакого скрепления брака не будет.

Спокойно окинув взглядом наставленную на него щётку для волос, Лукас согласно кивает. Бросив ещё один взгляд на дверь, он подходит ко мне.

— Эллорен, положи расчёску на место, — с полным самообладанием произносит он. В его голосе проскальзывают нотки нетерпения.

— Я не знаю, чему верить, — прерывисто бормочу я, стараясь удержать рвущиеся к деревянной ручке магические искры, — но если ты действительно собираешься сделать то, о чём говорил с отцом, Лукас… Я буду сопротивляться. И ты не представляешь, что я здесь устрою.

Лукас примирительным жестом вскидывает руки ладонями вперёд.

— Представляю. Я же целовал тебя, а значит, всё понимаю. — Протянув ко мне правую руку, он спокойно, но настойчиво просит: — Эллорен, отдай мне расчёску.

Стиснув зубы, я не двигаюсь с места, лишь чуть опускаю щётку, потому что рука начинает дрожать.

Едва заметно нахмурившись, Лукас шагает ко мне, вынимает из моих ослабевших пальцев несостоявшееся оружие и направляется к печурке. Не оглядываясь, он открывает дверцу из толстого стекла и бросает щётку в огонь — древесина мгновенно занимается жарким пламенем. Потом Лукас подходит к окнам и плотно задёргивает шторы.

Наконец он оборачивается и, пригвоздив меня пристальным взглядом, тихо просит:

— Расскажи мне всё, что не успела.

От такой наглости я едва не теряю дар речи.

— Ты столько всего наговорил отцу… Что из этого правда?

Лукас встревоженно качает головой:

— Ничего. Кроме того, что Фогель хочет скрепить наш брак.

В голове у меня столько мыслей, что додумать до конца ни одну не получается.

— Хотела бы я тебе поверить.

— Эллорен, — устало вздыхает Лукас, — я не могу тебе врать. Ты давно это знаешь. И ты не можешь врать мне. — Он мимолётно улыбается. — Поверь, я пытался и не раз.

Да, тут он прав. Ничего не попишешь. Пожалуй, с каждой нашей встречей наследие дриад — тяга говорить только правду — становится всё сильнее.

Улыбка Лукаса становится заметнее.

— Давай. Попробуй ещё разок, — предлагает он. — Соври мне. Скажи, например… — Он задумчиво умолкает, будто подыскивая интересную тему. — Скажи, что я тебе совсем не нравлюсь, — наконец шутливо предлагает он.

В негодовании я широко раскрываю глаза. Да как он смеет шутить, когда вокруг творится такое! Расправив плечи и прищурившись, я решительно сообщаю:

— Ты мне совсем…

И всё. Больше я не могу произнести даже полуслова. В горле сухо. Я задыхаюсь, хватаю ртом воздух, кашляю и всё равно не могу издать ни звука, кроме стона разочарования.

Лукас широко улыбается, как сытый кот.

— Знаешь, я бы тоже не смог выговорить этих слов.

— Ты просто… наглец! — выплёвываю я. — Вот! Так тебя назвать я очень даже могу.

Отступив на шаг, я отчаянно пытаюсь собраться с мыслями.

— Чи Нам меня защитила. Я не позволю тебе её убить, даже чтобы выполнить приказ. Она была ко мне добра, не то что остальные.

Лукас хитро усмехается. Вынув из кармана камень с руной, он протягивает его мне.

Я осторожно прячу тёмный опал в складках юбки, сжимаю его в ладони в поисках утешения.

Лукас склоняется ко мне.