– Двигай к другому въезду. Телефон не выключай. Обо всем докладывай. Не дергайся. Я слежу за обстановкой, пока все без изменений.

Хашим встал на подножку, снова приник к окулярам. Двое на ближнем шлагбауме. Пустынная площадка перед АТБ, растащенные по полю и рулежкам багажные телеги – как стадо на выпасе. Из-за рощи показалась белая «Ауди», поползла к блокпосту. Все так медленно, вязко. Жара. Часовой у шлагбаума поднял руку к подбородку.

* * *

– Центр, это Левый-два, – Бармин появился в эфире. – Гости.

– Здесь Верх, – отозвалась Проскурина. – Подтверждаю гостей.

– Это Центр, слышу вас, – подтвердил Бек. – Левый-два, сиди ровно. Верх, отгони их.

* * *

Хашим увидел, как резко вильнула на дороге «Ауди». Увальни на блокпосту сидели как ни в чем не бывало.

Хашим смотрел, как машина тормозит, разворачивается судорожными рывками. Слышал вопли своего трусоватого помощника:

– Назад! Быстрей! Назад! Снайпер! Хашим, по нам выстрелил снайпер!

– Валите оттуда, – сказал Хашим.

Он лихорадочно перебирал варианты. Мозг мелкого хищника заработал на полную мощность. Что вообще происходит? Куштрим переметнулся? К кому? И, главное, если от Смука побежали люди, то не пора ли и для себя протоптать тропинку к отступлению? Кто из полевых командиров ОАК мог наложить лапу на аэропорт – законную добычу Смука? Отряды Смайла огибали Приштину с северо-запада, далековато. «Законник» растерял свою банду в столкновениях с военной полицией, не решился бы. Агим плетется в хвосте у Смайла, подбирает крошки, не та фигура. Кто еще?

Каждая минута промедления могла вылиться в конфликт со Смуком. Так ничего и не придумав, Хашим достал сотовый.

– Командир? У нас проблема. Моих людей с территории аэропорта только что обстрелял снайпер.

* * *

– Центр – всем. Включились наши часики. Отсчет пошел.

Расположение британского танкового дивизиона, Македония

11 июня 1999 года

Генерал Джексон, чересчур рослый для танкиста, вышагивал по плацу, сверху вниз глядя на подчиненных. Экипаж за экипажем вытягивался по струнке, отдавал честь. Лучшие ребята из тех, кто дислоцирован на материке. За их спинами стертый в пыль Ирак. Улыбаются, готовы к легкой прогулке.

До югославской границы отсюда было рукой подать. Танки стояли в линию, стволами на запад, на Косово. Ждать оставалось недолго.

Приняв рапорт от заместителя, Джексон вошел в штабной шатер. Вовсю работали вентиляторы, но от жары это не спасало.

В назначенное время, минута в минуту, Лондон вышел на связь по защищенной линии. Генерал вытер лоб и щеку носовым платком, приложил трубку к уху.

– Генерал Джексон? – в голосе собеседницы звучали плохо скрываемые нотки триумфа. – Это ваши глаза и уши в Косове. Друзья из Приштины подтверждают, что объект готов к вашему приезду.

– Всегда рад добрым вестям, Робин! За нас не переживайте: в ноль часов и ноль минут, как только капитуляция югославов вступит в силу, мы не промедлим ни секунды. Еще до полудня аэропорт будет наш!

Расположение российского миротворческого контингента, Босния

11 июня 1999 года

На территорию российской базы въехали два бронированных автомобиля. Из первого, со звездно-полосатым флажком на капоте, вылез, потягиваясь, майор Джеймс Роджерс. Из второго, с желто-синей эмблемой на водительской двери, аккуратно выбрался Свен Олстрем, командующий шведскими миротворцами. Оба старших офицера с интересом осмотрелись. Следом из бронеавтомобилей появились еще по два офицера с каждой стороны.

Их окружала благодать, тянущее в сон затишье места, где ничего не происходит. Два солдата вдалеке мели плац. Один красил забор.

Из основного здания вышли майор Воронов и лейтенант Бражников, пожали руки гостям, пригласили внутрь, провели старших офицеров и сопровождающих их младших чинов по широкому коридору.

– Лейтенант Бражников позаботится о ваших людях, – сказал Воронов по-английски с тяжелым славянским акцентом. – Нашего повара зовут тетя Маша. А для нас накрыт небольшой стол в «красном углу».

– О, это лишнее! – вяло возразил американец.

Воронов рассмеялся:

– Полагаю, ваши подчиненные так не думают. И вы просто не знаете тетю Машу!

– Стол в углу, – объяснил Олстрем Роджерсу. – Русская традиция.

Они вышли в широкое фойе. Воронов показывает офицерам на парадную лестницу:

– Джеймс, Свен! Нам сюда!

Одновременно распахнулись стеклянные двери столовой, и с радушной улыбкой появилась тетя Маша – немолодая повариха необъятных размеров. Оглядела молодых и каких-то несуразных шведов и американцев – щеки впалые, кадыки торчат, шеи в воротниках болтаются. Расчувствовалась, заохала, позвала по-русски:

– Заходите, мои хорошие! Уже накрыто все, стынет!

– Давайте, ребята, – перевел Бражников, – добро пожаловать к столу.

Двери за ними закрылись, и снова донесся голос Бражникова:

– Кто из вас когда-нибудь пробовал борщ?

Посреди «красного уголка» был накрыт небольшой стол на троих. Салаты, нарезка, черная икра. Воронов усадил гостей на новенький красный диван с заштопанным подлокотником.

– Черт побери, Вадим, это настоящая икра?! – не поверил глазам Роджерс.

Воронов развел руками:

– Майорские погоны один раз в жизни получаешь!

– Джимми поймал меня в последний момент! Но я кое-что нашел по такому случаю! – хитро улыбнулся Олстрем и выставил на стол бутылку «Аквавита». – Это хороший напиток, Вадим. Чтобы он получил право называться «Аквавитом», его полгода возили в бочках по морю. И он дважды пересек экватор. Это обязательное условие!

Воронов с интересом изучил этикетку с картой и проходящим по ней пунктиром.

– Спасибо, Свен, очень приятно! В Южном полушарии, говорят, вода, когда выливается, в другую сторону закручивается! Не бывал там, Джимми?

– В Южном полушарии – не приходилось, – ответил Роджерс. – Зато не раз посещал Кентукки. И сегодня отличный случай отведать нашего лучшего бурбона!

Вторая бутылка появилась на столе, и американец презентовал ее почтенному собранию:

– Это «barrel proof», состаренный в одной бочке. Обычно бурбон разводят до сорока градусов, но этот – неразбавленный. Смотри: пятьдесят шесть, запятая, четыре!

– Спасибо, Джимми! Великолепный подарок! А чтобы география наших напитков была наиполнейшей…

Откуда-то из-за дивана Воронов извлек трехлитровую бутыль без этикетки с белесой мутной жидкостью внутри.

– Святая Мадонна!.. – выпучил глаза Олстрем. – Вадим, не говори, что мы будем это пить!