За рабочим столом обложился ведомостями и накладными поручик Прийович. Перспективный парень, надо будет за ним проследить после передислокации. Присутствие заместителя не смущало коменданта – у них скопилось достаточно общих секретов и слабостей.

Трубку наконец сняли. Манерное «алло» с придыханием. Сузана, славная Сузана.

– Малышка, ты подумала над моим предложением?

Поручик, не поднимая от бумаг головы, ухмыльнулся.

– Пупсик, не уговаривай! – ответила девушка. – У меня все расписано, абсолютно без вариантов!

Чарич не собирался отступаться:

– Сузана, кисонька, ну что ты ломаешься? Выстави всех своих ухажеров на сегодняшний вечер. Не будь стервой! Я уезжаю – понимаешь? Навсегда!

Довод не произвел должного эффекта:

– Ты уезжаешь, а они остаются! Как же я их выгоню? Не приставай, пупсик, хорошей дороги тебе!

Чарич закатил глаза, помотал головой.

– Малышка… Неужели все, что между нами было, для тебя совсем ничего не значит?

– Ну, не знаю… – Первая брешь в обороне.

– А вы цену чуть поднимите, – негромко подсказал поручик. – Обычно срабатывает.

Но Чарич и сам умел договариваться:

– Детка, ты что, хочешь остаться без прощального подарка? Нам же было хорошо вместе, правда?

Пауза. Чарич сдержал смех. Наконец:

– А что за подарок?

– Э-э, нет. Вечерком, часов в десять. Порезвимся напоследок, а, красотка? Только думай не слишком долго, а то ты в Приштине не одна. Звони!

Чарич повесил трубку.

– Вот паскуда! Обычная шлюха, а самомнение, как у королевы.

Прийович сложил бумаги в стопку, положил перед собой.

– С подарком хорошо придумали. Купится, никуда не денется.

– Не знаю… Может, ну ее к черту? Возьмем интенданта с собой, завалимся в стрип-клуб к болгарам? Стряхнем, так сказать, груз забот? Ночью – все, прочь из этой помойки. Отметить надо!

Поручик уступил коменданту место, протянул авторучку:

– Вы мне, главное, акты подпишите, приказы, все, что положено. С меня же спросят, если в архивах не хватит чего. А там – отчего бы и не к болгарам…

Чарич устроился в кресле, придвинул бумаги, начал расписываться не глядя.

– Зануда. Педант. Служака. Далеко пойдешь!

Зазвонил телефон.

Чарич с усмешкой посмотрел на поручика:

– Шлюха! Быстро созрела, да?

Снял трубку:

– Алло? Надумала?

– Это не она. Привет, капитан!

– Алло?

– Только не говори, что не узнал.

– Почему же! Узнал, конечно.

Чарич зажал трубку ладонью, повелительно махнул поручику:

– Выйди!

Прийович уперся:

– Доподпишите! Чуть-чуть осталось!

– Вышел, я сказал! – шепотом заорал Чарич. – Все потом!

– Слушаюсь, – не очень почтительно ответил поручик.

Пожал плечами, вышел, прикрыл за собой дверь.

– Алло, да. Слушаю.

– Скажи-ка, Чарич, а на южном конце поля все в порядке? Никаких происшествий? Сложностей?

Голос Смука звучал ровно, чуть лениво, но одновременно настолько угрожающе, что Чарич сжал пальцы на трубке добела.

– Нет-нет! Очень спокойные люди, не шумят, никаких проблем…

– Я тебя не про твои проблемы спрашиваю. У них – все в порядке?

– А как я могу знать? – растерялся комендант. – Мы здесь, они там. Все как договаривались! И зачем звонить? Это как-то…

– Могу подъехать, лично обсудим.

Перспектива не вдохновляла. Чарич приложил все усилия, чтобы сгладить ситуацию, подобрать успокаивающие слова:

– Нет, извини, все в порядке. Не это имел в виду. В общем, все тихо, без эксцессов. Как согласовано…

Тишина. Раз… два… три…

– Ну и замечательно.

И сразу короткие гудки в трубке.

Комендант утер со лба крупные капли пота, дрожащей рукой положил трубку на рычаг – и телефон тотчас зазвонил снова. Пальцы неудачно дернулись, трубка улетела на пол. Чарич плюхнулся на колени, достал ее из-под стола. Не поднимаясь, прижал к уху:

– Да? Да? Да? Да?

– Пупсик, ну ты такой нетерпеливый! Это даже заводит!

Селение Керген, территория под контролем ОАК

Автономный край Косово, Югославия

11 июня 1999 года

Смук положил трубку на рычаг старого дискового телефона, стеклянным взглядом уставился в окно. Он сидел в пустой – по случаю его визита – кафане, лишь двое оаковцев расположились у двери на кухню. Еще трое остались на крыльце.

Подошел пожилой кафанщик, еще издалека услужливо ссутулившись.

– Может быть, повторить кофе, господин Болла?

Смук отрицательно покачал головой:

– Расскажи лучше, что нам с собой загрузил.

– Все лучшее, все свежайшее, господин Болла. Копченая говядина – карбонат, три куска больших. Свежее мясо – две задние ноги. Крупа, овощи – все по списку, как Беза велел. Растворимые супы в пакетиках – мешок такой… увесистый.

– Молодец. Кофе не буду, не хочу тебя утруждать. Скоро поеду.

– Сидите-сидите, господин Болла, вы совсем не мешаете.

Кафанщик ушел на кухню. Смук щелкнул пальцами, тут же подбежал один из оаковцев.

– Позови Хашима. Скажи, Фитим велел срочно быть.

Боец кивнул и поспешил прочь. Смук достал из-под стола кейс с телефоном спутниковой связи, растопырил на столе антенну, включил поиск несущей. Выбрал в памяти телефона единственный вбитый туда номер под именем «R».

Длинный гудок, еще один, соединение. Тишина.

– Алло, Робин? – сказал Смук.

Ответил незнакомый голос:

– Робин вышла за сигаретами. Кто ее спрашивает?

– Это Саймон, ее друг из Цюриха. Учились вместе.

– Секунду, Саймон… Вот и Робин подошла, передаю трубку.

– Привет, Саймон. Рада тебя слышать.

Безупречный, недосягаемый английский, на каком говорят во дворцах и поместьях. Ни капельки радости в голосе – простая фигура речи. Смук тоже не был настроен на светский обмен любезностями и сразу перешел к делу:

– Пора завершать сделку, Робин. Мои люди давно в аэропорту. Что с самолетом?

– Не волнуйся, Саймон. Рейс согласован, борт заправлен, экипаж отдыхает в Таранто. Там волшебные морепродукты, завидую пилотам.