Ассистент тренера Каролины Эдди Фоглер женился вечером того дня, когда Джордан объявил о том, что переходит в NBA. На церемонии было в избытке черного юмора, вспоминал Арт Чански. «Эдди говорил: «Эй, я тут женюсь, но ведь мы только что потеряли лучшего игрока страны». На свадьбе присутствовало много болельщиков Каролины».

Среди них был и Джимми Демпси, старый друг Дина Смита, важный сторонник программы «Тар Хиллз», настолько близкий к команде, что Смит летал на его частном самолете по стране в поисках потенциальных новичков. «Он и его жена были крестными баскетболистов, – вспоминал Чански. – На свадьбе в тот вечер Джимми говорил, что безумно зол на Дина. Он сказал: «Его работа состоит в том, чтобы собрать в Университете Северной Каролины лучшую баскетбольную команду, какую только возможно. В этом его работа. А не в том, чтобы отправлять парней в профессионалы, когда они еще могут играть за колледж». Я рассмеялся и предложил ему: «Идите и скажите тренеру Смиту это в лицо». Он ответил: «Я пойду. Пойду и скажу ему прямо сейчас». Когда он вернулся, я спросил: «Что он ответил?» Он сказал: «Дин засмеялся».

Если Джеймс Джордан пришел в восторг от того, что тренер ставит интересы Майкла на первое место, то Делорис Джордан нет, потому что она долгое время мечтала о том, чтобы двое самых младших ее детей окончили Университет Северной Каролины в один и тот же день. Джордан заверил мать, что вскоре вернется в учебное заведение, чтобы получить диплом, что он и сделал, с толком использовав в течение следующих нескольких лет летние обучающие программы. Даже когда той весной его будущее лежало на весах, Джордан настойчиво занимался, готовясь к экзаменам, и решал свои вопросы с учебой. Он так ревностно занимался, что Кенни Смит даже решил, что Джордан намерен остаться в колледже на последний год учебы. Иначе зачем парню, собирающемуся делать карьеру в NBA, вообще заморачиваться над тестами?

«Они сделали заявление, и оно свалилось на меня словно снег на голову, – говорила миссис Джордан. – Зал для пресс-конференций был забит до отказа, и нам пришлось отвечать на все эти вопросы. Потом я наконец осталась наедине с собой. Когда мы приехали домой, нам пришлось срочно покинуть его, потому что телефон звонил не переставая. Трудно было какое-то время». В следующие несколько месяцев реальность расставит все в жизни Джорданов на свои места. Они посетили почти каждую игру, в которой принимал участие их сын. «Благодарю Господа за услуги кредитного кооператива General Electric», – отвечал Джеймс Джордан, когда люди спрашивали у него, откуда он берет деньги на покрытие всех этих расходов на путешествия. Но спустя несколько месяцев он признает себя виновным в получении отката от частной фирмы-подрядчика. Вопрос был улажен по-тихому, но новость об этом все равно попала в газеты Уилмингтона и всего штата.

«На заводе GE все были в шоке, – вспоминал Дик Неэр в интервью 2012 г. – Никто поверить не мог. Все женщины его любили. Он был очаровательным. Я проработал с ним 25 лет. Мы работали в разных зданиях, но я видел его почти каждый день… Джеймс был весьма крутым парнем. Он был очень представительным. Всем он нравился».

Согласно заявлениям, сделанным властями в то время, в обязанности мистера Джордана входило обеспечение запасами завода GE в Касл-Хейне. Во время второго года обучения сына в УНК Джеймс Джордан составил поддельную заявку на покупку 30 тонн гидравлического оборудования от лица компании Hydratron, которую возглавлял Дэйл Гиршевски. Согласно показаниям обвиняемых, General Electric в результате заплатил Гиршевски 11 560 долларов за 30 тонн цилиндров. Джеймс Джордан признался в суде, что Гиршевски не поставил компании цилиндры, а вместо этого заплатил Джордану откат в 7000 долларов.

В марте 1985 г. Гиршевски признал себя виновным в хищении средств. Его приговорили к штрафу в 1000 долларов и условному сроку. Три недели спустя и Джеймс Джордан подписал заявление о признании вины, получив от суда аналогичный штраф и условный срок.

«Он должен был отправиться в тюрьму за то, во что впутался, – сказал в 2012-м Дик Неэр. – Благодаря Майку ему удалось выйти сухим из воды». Каждый из них мог попасть в тюрьму на десять лет за совершение уголовного преступления. Дело поставило крест на работе Джеймса Джордана в General Electric. Неэр, работавший супервайзером на заводе, сказал, что ситуация была куда серьезнее, чем сообщали власти. «Он руководил нашим корпоративным магазином», – объяснял Неэр. Корпоративный магазин выполнял функции своего рода клуба для работников GE, где они могли приобрести телевизоры, холодильники, тостеры, инструменты и прочие вещи со скидкой. Будучи менеджером магазина, Джеймс Джордан перенаправлял товары, предназначавшиеся для магазина, в другие места. Неэр отмечал: «Он проводил их по бумагам, но в магазин они никогда не попадали. Он крал их. Полагаю, что потом он сбывал товар на стороне. Ему предъявили обвинение в краже порядка 7000 долларов. Практика была очень распространенная. Другие люди тоже занимались этим».

Очевидно, что стремление семьи присутствовать на каждой игре Майкла, которые он проводил в стране и даже за рубежом, легло тяжким грузом на отца, пытавшегося оплатить все эти поездки. «Если отставить в сторону эту историю, то лучше парня, чем Джеймс, вам не найти», – сказал Неэр, вспоминая все добрые дела Джеймса Джордана для местных жителей и его готовность потратить свое время на возведение бейсбольного поля для детей.

Примерно в то же самое время их старшая дочь Сис начала искать варианты, как предъявить иск родителям по обвинению в сексуальных домогательствах. Ее брак треснул по швам, и какое-то время она провела в психиатрическом отделении местной клиники. Один пожилой родственник навестил ее и сообщил, что дедушка и бабушка глубоко обеспокоены обстоятельствами ее жизни. Сис написала в своей книге, что выписалась из клиники и отправилась с визитом в дом Медварда и Розабелл Джордан.

«Что с тобой такое, девочка?» – спросили они.

Сис писала, что в связи с внезапным взлетом баскетбольной карьеры Майкла ее родители едва находили время на то, чтобы навестить стариков в Тичи. Все чаще и чаще Медвард тихо проводил свои дни на крыльце своего дома на Калико Бэй-роуд, и складывалось впечатление, что Джорданы стыдятся «деревенских манер» родителей Джеймса, потому что ассоциируют себя с баскетбольными болельщиками Каролины, как говорила их старшая дочь. Это обычный сценарий для семей перспективных молодых спортсменов, угодивших в водоворот перемен, вызванный их быстрым восхождением по ступеням спортивной карьеры, а Джорданы мало того, что попали в него, так еще и оказались на самом видном месте, в свете софитов. Каждый житель Северной Каролины, сходившей с ума по баскетболу, внимательно следил за приключениями «Тар Хиллз», словно жизнь команды была главным реалити-шоу их жизни.

Джорданы выдержали три года постоянных путешествий, соревнований и неустанного внимания СМИ. В дни игр они обычно покидали Уилмингтон в три часа дня, чтобы успеть на вечерний матч. После матчей они ненадолго заглядывали к сыну проведать его, а затем ехали домой, чтобы пересмотреть игру в записи. Обычно они возвращались слишком возбужденными, чтобы заснуть. Делорис Джордан рассказывала: «Мы записывали на видео все игры, чтобы Майкл мог посмотреть их дома по возвращении. Он сидел и смотрел, а потом говорил: «Я правда это сделал?» Понимаете, когда он играет, он так увлечен игрой и происходящим вокруг, что не запоминает некоторых вещей».