делать этого сейчас, девушка все-таки нашла в себе силы промолчать.

– Я рад, – с улыбкой ответил ей парень.

Выдержав небольшую, но, как оказалось, важную паузу, он продолжил:

– Мелинда, сейчас я должен рассказать тебе кое-что невероятно важное. А ты взамен должна подарить мне все свое внимание и обещание не перебивать, хорошо?

Мелинда не сразу, но все же кивнула.

– Я знаю, у тебя есть много вопросов ко мне. Не переживай, я отвечу на каждый из них. Хочу предупредить: большая часть того, что тебе предстоит услышать, прозвучит как бред сумасшедшего, но ты уже сейчас должна постараться понять, что это не так. Пожалуй, перед тем, как начинать свой рассказ, я предложу тебе кое-что, от чего тебе станет лучше. – На этих словах Аллан распахнул полы черного двубортного пиджака и извлек из внутреннего кармашка крохотный флакончик, в котором плескалась вязкая бурая жидкость.

Осторожно протягивая девушке миниатюрную ёмкость, Аллан сказал:

– Пожалуйста, возьми.

– Что это? – Мелинда удивленным взглядом окинула предмет.

Аллан прекрасно понимал: девушка не могла запомнить все случившееся с ней за последние сутки. Мелинда не могла помнить и того, как Аллан вливал ей в рот чудодейственную кровь, чтобы уберечь от скоропостижной смерти. Но предлагая ей этот маленький сосуд, он почему-то был уверен, что стоит Мелинде дотронуться до предмета, как всякие объяснения будут уже не нужны. Он знал, что новая, растущая внутри нее сущность сама разберется, как поступить дальше. Желание крови возобладает над человеческими качествами, и, скорее всего, это немного облегчит Аллану момент раскрытия тайны.

– Мелинда, помнишь, что ты мне пообещала?

– Да.

В следующую секунду сосуд оказался в руках девушки.

Стоило этому произойти, как ее лицо совершенно переменилось: зрачки хищно расширились, заполнив всю цветную радужку бездонной чернотой, а руки предательски задрожали. Мелинда словно получила доступ к чему-то столь желанному, что ее тело охватило небывалая эйфория.

– Г-господи, Аллан, – сбивчиво прошептала Мелинда, – что… что со мной происходит?

Аллан придвинулся к Мелинде, аккуратно взял ее дрожащие ладони в свои, посмотрел на девушку наполненным любовью взглядом, после чего ровным голосом произнес:

– Все в порядке, просто твой организм сейчас переживает необычный период. Он перестраивается. – Указав взглядом на флакончик, парень добавил: – Ты просто должна выпить то, что находится в сосуде.

Реакция Мелинды оказалась весьма непредсказуемой, а точнее, повергла Аллана Мортиса в шок. Направляясь в спальню Мелинды, он пытался представить себе разные варианты развития событий, но даже не предполагал, что девушку не придется уговаривать.

Вместо того чтобы сопротивляться и отказываться, Мелинда послушно дрожащими руками откупорила маленький флакончик и, словно проделывала похожую процедуру уже тысячу раз, мастерски осушила содержимое одним глотком.

Как только на дне осталась лишь пара густых ярко-алых капель, Мелинда перевела взгляд на Аллана. Еще никогда в жизни она не испытывала таких приятных ощущений. То, что она выпила, не имело какого-то определенного, отчетливого вкуса, но зато обладало превосходным эффектом: восполняющим и живительным. Эти секунды стали самыми яркими и неповторимыми в ее жизни. Дрожь сменилась прерывистым дыханием. От порции свежей человеческой крови ее красивое, бледноватое лицо окрасилось розовым румянцем.

«А ей идет, – подумал про себя Аллан, – ее кожа выглядит так, словно это нежный лепесток прекрасного кремового цветка».

– Я хочу еще.

Сам не зная почему, Аллан вдруг почувствовал, как три этих коротких слова острой болью отозвались у него в душе. На юношу нахлынули такие яркие и в то же время противоречивые чувства, что ответил он практически сразу.

– Мелинда, – на выдохе произнес он, заглядывая ей прямо в глаза, – ты понимаешь, что происходит?

– Я хочу еще, – вновь повторила девушка. Казалось, что ей совершенно наплевать на слова Аллана. И юноша это прекрасно понимал. Понимал, что над ней возобладала жажда. – Я очень голодна, а этот сок слишком вкусный. Почему ты принес так мало?

– Мелинда, попозже я дам тебе столько крови, сколько ты пожелаешь, просто сейчас ты обязана внимательно меня выслушать.

Когда Аллан договорил, он увидел, как лицо девушки тут же переменилось. Звериный огонь в глазах погас, руки перестали трястись, и, в общем-то, решил Аллан, к нему вернулась прежняя Мелинда.

Только очень напуганная и взволнованная.

– Кровь? – робко спросила она, вертя в руках маленький флакон. – Это прикол такой, да?

– Нет.

Мелинда смотрела на него остекленевшими глазами.

– Мелинда, ты превращаешься в вампира.

В ответ на его слова девушка зашлась громким, заливистым смехом. Правильнее было бы назвать это истерическим приступом, последствием ужасного душевного потрясения. Но в тот момент Аллан почему-то растолковал ее реакцию иначе и рассмеялся вместе с ней.

Смех девушки незаметно превратился в душераздирающий громкий плач. Уткнувшись лицом в ладони, Мелинда продолжала сотрясаться в беззвучных рыданиях, потеряв флакончик где-то в складках одеяла.

Растерянный Аллан не понимал, что ему делать, и именно поэтому решил все рассказать. Мелинда переключила внимание на его слова и, в конце концов, успокоилась. В тот день Аллан рассказал ей о том, что утаивал все это время.

Про себя парень назвал это событие «часом откровения».

День, когда все маски будут сброшены, а странные события обретут смысл. Иными словами – это был момент истины.

Его повествование началось с упоминания истинной сущности и всех прелестей жизни вампира, которые он смог открыть для себя лишь тогда, когда впервые испил целительную кровь. Длинная автобиографическая история сменилась повествованием о его большом семействе, каждый из которых казался Мелинде по-своему завораживающим и одновременно пугающим. Он рассказывал ей, что «первопроходцем» в «темных» науках стал старший Форбс, их дедушка.

– Как только папа женился на Сэди Форбс, в первое же полугодие его буквально затянуло в это дело и впоследствии, сам того не заметив, отец стал активным практикантом оккультизма и алхимии. А учитывая его теплые взаимоотношения с тестем, который, по рассказам моих братьев, был человеком невероятно острого ума, познания моего папы росли не по дням, а по часам. Ежедневные практики и компетенции теоретических познаний юный Густав Мортис с небывалым интересом получал от своего новообретенного родственника, прекрасно осознавая, что стоит на кону. Это было не очередное заурядное медицинское исследование, к которому всю сознательную жизнь готовили его родители, а настоящий божий промысел. Папа понимал, что от его стараний зависит слишком многое и, если в дальнейшем его работа будет идти в нужном направлении, он подарит своим детям нечто большее, чем просто хорошую жизнь. Он подарит им целую вечность.

То, к чему рьяно стремилось человечество еще с незапамятных времен.

– Форбсы, – продолжал неспешное повествование Аллан, не отрывая сосредоточенного взгляда от Мелинды, – искали ключ к вечной жизни на протяжении