– не стыдно. Мне тоже часто бывает страшно.

«Даже сейчас», – подумалось ей, а перед закрытыми глазами возникли рассыпающиеся в черный порошок украшения.

– Тебе нечего бояться, Руслана. Я ведь обещал. Пока я рядом, никто не посмеет тебя обидеть.

– Я не боюсь боли или ранений. Не боюсь зверей или духов. Я боюсь не успеть исправить все до того, как палачи доберутся до тех, кто мне дорог. Иногда я думаю… А вдруг уже опоздала? Вдруг мой дом… Родители…

– Нет, – отрезал он твердо, всего одним словом иссушив подступающие слезы. – Не думай об этом больше. Мы делаем все, что можем.

– Знаю.

Она положила руки на колени, сжала ткань кафтана и чуть поморщилась. Больно.

– Дай-ка гляну, – Зоран осторожно повернул кисти Русланы ладонями вверх, задумчиво что-то промычал.

Подушечка его большого пальца случайно скользнула по красноватой от подживших ожогов коже. Касание получилось слегка колючим, но не болезненным.

– Прости.

– Не больно. Все хорошо. – Она немного подумала и смущенно добавила: – Спасибо, что ухаживал за моими ранами. Они, кажется, быстро заживают.

– Это благодаря Уйке. Она опять наворожила что-то. Растопила снег в чашке, добавила в воду каких-то трав… На нас с тобой вчера живого места не было. Не то что сейчас. Но тебе, конечно, больше досталось, чем мне…

Руслана, как в тумане, кивнула и неохотно поднялась с лавки. Она бы посидела с Зораном еще. Уходить от него, теплого и уже такого близкого, на улицу, где царит зима, почему-то не хотелось.

– Схожу поблагодарю Уйку. Заодно спрошу, что она собирается делать дальше. Не вечно ведь ей с нами за Войко гоняться…

Сказала и поникла. Привыкла к чудаковатой чародейке и боялась скорого расставания. Особенно теперь, когда и Уйка оказалась втянута в бегство от палачей.

Колдунья валялась на снегу, раскинув руки и ноги в стороны. Смотрела в небо, и глаза ее будто отражали хрустальную синеву. Правда, лицо не выражало никаких эмоций.

– Спасибо, что помогла мне встать на ноги столь скоро.

– Пф. Ты и без меня стоять могла, – не повернула головы та. – Я только ожоги залечила.

– За это и благодарю.

Уйка ничего не ответила. Моргнула только, будто вместо кивка, и пальцами глубже зарылась в снег. Руслана присела на сугроб рядом, огляделась. Поляна была истоптана волчьими лапами и всего одной парой человеческих ног. Но сейчас вокруг ни одного зверя не видать.

– Распустила свою стаю?

– Отправила сторожить окрестности. Услышишь вой – рядом враги.

– Не думаю, что мы с Зораном задержимся здесь надолго. Нам нужно продолжать искать Войко…

Уйка зашипела, как кошка, которой наступили на хвост. Руслана от неожиданности даже забыла, что хотела сказать.

– Я так понимаю, это значит «нет». Не пойдешь с нами за Войко?

– Не знаю, – буркнула Уйка и повернула голову в сторону так, чтобы Руслана не видела ее лица. – Я злюсь на Зорана за то, что он обманывает тебя.

Внутри все похолодело. В ушах зазвенел напутствующий голос матушки и ее предостережения – не водись с байстрюком!

– В чем же? – не своим голосом проскрипела Руслана. В голове роились ужасные догадки, из-за которых одновременно было и страшно, и стыдно.

Вдруг правда? Вдруг Зоран ее за нос водит? Вдруг он враг, страшнее, чем Мирина и ее Бес? Но едва Руслана распробовала эти думы, стало тошно от себя.

Не может быть. Нет.

– Спроси его про сердцецветы, Охотница. Пусть сам расскажет.

На поляне показался Зоран, и Руслана тотчас прикусила язык. Расспросит Уйку потом. Если страж сам не ответит.

– Там проталины, – крикнул Зоран, указывая рукой за свою спину. – Снег тает.

– Знаю, – проворчала Уйка и сморщила бледный нос, – оттуда летом несет. Плохо… Если Мороз силы растеряет, колесо года повернет в сторону вечного лета. Рано или поздно оно испепелит все живое.

Руслана завертела головой, пытаясь понять, о чем говорят ее спутники. Какое лето, когда вчера была такая вьюга? На улице вовсе не тепло. Мороз кусает щеки и забирается под кафтан, изо рта вырывается пар при каждом слове…

– Не может быть, – скрестила руки на груди охотница. – Мороз только-только забрал власть у лета. Тепло еще долго не наступит.

– И все же я чую, как пахнет талый снег и влажная почва, – повела носом Уйка. – Туда с вами точно не пойду…

– Тебе будет плохо? Растаешь? – Зоран встал позади Русланы, и та прикусила губу, чтобы подавить волнение.

В чем он ей солгал? Зачем?..

– Не растаю. Летом же как-то выживаю. Просто… неприятно. Вы же не живете в бане. Просто заходите туда иногда.

Руслана рассмеялась и с облегчением услышала, что немного погодя ее друзья тоже прыснули. Напряжение между ними таяло, как снег в лесу.

– Мы хотим расспросить лесных духов, – поделилась она, поднимаясь со снега. Ноги начинали подмерзать от такого трона. – Если Сияна сбежала в лес, ее должен был кто-то видеть.

– Думаешь, тебе, человеку, они расскажут правду?

– Если не станут говорить с Русланой, то ответят мне, – выступил вперед Зоран. – Как равному.

Руслана заметила, как Уйка ухмыльнулась. Значит, тоже знает, что Зоран – полукровка. Сочтут ли духи его равным или высмеют?

– Идите. Тогда я постараюсь что-нибудь здесь узнать.

– Как это? У кого? – не спешила уходить Руслана.

Знала, что, едва они с Зораном вновь останутся наедине, ей придется задать вопрос. И после него вряд ли все будет как прежде.

Уйка деловито подбоченилась, усевшись на сугробе, и гордо пояснила:

– Насыплю крошек на порог сторожки, дождусь, когда взойдет луна, а мыши придут пировать. У них-то все и расспрошу.

– У мышей? Даже волки могут знать больше, чем эти грызуны, – недоверчиво хмыкнул Зоран, а Уйка рассмеялась:

– Неужели думаешь, то простые мыши? Души людей после смерти всегда находят новую форму. Мыши – всего лишь одна из них.

Расходились неохотно. Уйка еще раз напомнила, что, пока ее волки по окрестностям бродят, палачи и близко не подойдут. На Руслану с Зораном серые не кинутся, но прислушиваться к их вою стоит. То будет сигнал об опасности.

– Еще встретимся, – махнула рукой Уйка, когда Руслана вместе с Зораном уходила с поляны.

В тишине, которую Руслана нарушить вопросом пока не решалась, они шли в сторону проталин, что виднелись уже издалека. Будто на белоснежную скатерть кто-то опрокинул чан грязи. Снег под ногами сначала хрустел, а потом вдруг захлюпал. Скоро и вовсе обратился в лужицы, по краям которых колючками уже торчала зеленая трава.

– Странная нынче зима. – Зоран переступил очередную лужу. Сапог утонул во влажной почве.

Руслана приподняла кафтан, как девицы обычно держат юбку дорогого платья, и тоже ступила