дело не в Леночкином возрасте. Всезнайка Ирина поведала ей, что самому Игорю двадцать восемь, он не женат и работает инженером в конторе, дружественной их организации, поэтому и отдыхает на этой ведомственной турбазе каждый год.

Они отдыхали в свое удовольствие По утрам ловили рыбу, вечером коптили её и сидели у костра. Игорь безропотно следил за их детьми и. кажется, был совершенно доволен, проводя так свой отпуск. За его старания подружки брали его с собой в лес и на пляж, но на рыбалку ездили вдвоем. А на Ксению он поглядывал все чаще и пристальнее. Впрочем, не он один. Как обычно, вниманием Ксению мужики не обделяли, да и с Ириной постоянно заигрывали. А как-то раз, когда они в очередной раз отправились на рыбалку, Ирина захихикала:

— Ксюха, глянь!

— Что такое?

— Да вон, на берег смотри. Да нс туда, через протоку! Нас с тобой какие-то ребята в бинокль рассматривают. Ну и умора! Может, искупаемся? Покажем стриптиз?

— Да ну их совсем, — отказалась Ксения, нс склонная к рискованным приключениям. — Поплыли отсюда. Да и домой уже пора, дети голодные. Уже полдень, наверное.

— Ну ладно, раз ты такая правильная… — нехотя согласилась Ирка и уселась на весла. Их лодка нырнула в камыши, и парни на противоположном берегу протоки мигом скрылись из глаз.

Обедали в тот день без Игоря. Сначала накормили детей и, несмотря на обычные бурные протесты, отправили их по кроватям, полежать часок после еды. Сидя на веранде и уплетая макароны по-флотски, Ирина задумчиво сказала:

— Смотри, Ксюха, как Игорь на тебя смотрит. Приглядись. Мужик добрый, непьющий и работящий. И характер мягкий. Такой никогда не обидит.

Ксения только рукой махнула.

— Что ж ты, Ирка, сама его обхаживала, а теперь мне сватаешь? Разонравился, что ли?

— Да нет, не разонравился. Только вот на меня он никогда так не смотрел, как на тебя. Так что пользуйся моей добротой, забирай!

Рассмеявшись, Ксения проговорила:

— Ты что, мне подарок, что ли, сделать решила?

— Ага! — весело кивнула Ирина. — Глядишь, потом и ты мне удружишь, мужа хорошего найдешь.

— Да какой там муж…

— Вот посмотришь. Я в этих делах не ошибаюсь, у меня глаз — алмаз.

Тогда Ксения не придала этому значения, поговорили и забыли. Однако дня через два после возвращения с турбазы Игорь позвонил ей. Сказал, что телефон ему дала Ирина, ещё там, на базе.

Они стали встречаться. А через месяц поженились. Вместе ходили по магазинам, покупая Ленке обновки, вместе выходили по утрам излома и вместе гуляли с Леночкой после работы. Игорь жил с родителями, поэтому после свадьбы он переехал к Ксении. Дочка относилась к нему хорошо, без пылкой любви, но и без неприязни и детской ревности. В общем, все было хорошо, кроме двух моментов. Родители Игоря не любили Ксению, а сама она месяца через три поняла, что совершенно не любит Игоря. Особых недостатков у него не было, но какая-то вялость характера, совершенно не вяжущаяся с мужественной внешностью, несказанно Ксению раздражала. Но самым главным недостатком Игоря, который исправить было совершенно невозможно, являлся тот факт, что он не был Володей. «Господи, неужели я никогда нс смогу освободиться от этой давней любви?!» — не раз в отчаянии думала Ксения. Через полгода она сказала:

— Давай подавать на развод.

Игорь возражал, но как-то неуверенно, вяло. Он устал разрываться между своей новой семьей и родителями, которые не могли простить ему женитьбы на женщине с ребенком, которую выбрали ему не они. В общем, их развод был для всех большим облегчением.

Глава 6

Владимир сбежал из дома, наскоро побросав вещи в старый чемодан, с которого даже пыль второпях не стер. Практически на ходу попрощался с матерью и уехал. Он больше не мог выдерживать Татьяниного напора с замужеством. Будучи человеком довольно мягким, Володя не сумел бы отказать человеку — тем более что Таньку знал с детства, и это почему-то обязывало его относиться к ней не так, как к другим женщинам. Впрочем, какие уж там у него женщины…

В общем, чувствуя себя почти подлецом, оставил он Татьяне письмо. Дескать, прости, Таня, и виноват я и не виноват. Виноват в том, что продолжал встречаться с тобой, не испытывая никаких чувств — кроме дружеских, конечно. Но все-таки не виноват, потому как постоянно намекал, что между нами быть ничего не может. А вот она, Татьяна, его никак не понимала или понимать не хотела. В конце письма Володя, вспомнив какие-то давным-давно прочитанные книжки, желал Тане счастья, всяческих благ и встречи с хорошим человеком, который будет любить ее по-настоящему.

Поезд вёз Владимира на север, к месту работы. Туда он получил направление после окончания института. Кстати, назначение это он некоторое время держал в тайне ото всех, даже от матери. Пожалуй, от матери и от Таньки в первую очередь. Сообщил дома о своем решении в последний момент, когда вывалил из шкафа немногочисленные шмотки и приступил к сборам. Вопреки его опасениям мать восприняла известие довольно спокойно:

— Возможно, ты принял правильное решение. Поживешь один, станешь самостоятельным и прекратишь вводить в заблуждение Татьяну. Жаль девочку, она неплохая и очень хотела за тебя замуж. Я всё надеялась, что у вас всё получится и сладится. Хотя давно уже ясно, что она тебе безразлична. Тебе, по-моему, вообще все безразличны, странный ты у меня какой-то… А я-то всё надеялась бабушкой стать, уже и вещи для будущего ребёнка подготовила.

— Какого ещё ребенка? А-а, ты уже всё за меня решила? Вот сама и женись тогда. Кстати, интересно, для кого ты готовила — для мальчика или девочки?

— Какая разница? Когда устроишься на месте, напиши. А лучше позвони.

Володя не ответил. Молча кивнул и нарисовал на пыльной чемоданной крышке кривой вопросительный знак. Лидия Васильевна ушла в свою комнату и не выходила из неё, пока сын проверял, всё ли нужное он положил. Она вышла только тогда, когда он крикнул, что уходит. Поцеловала в обе щеки и пожелала удачи. А потом долго вытирала платочком слезинки.

Через несколько дней Владимир приехал в небольшой городок, выросший на месте бывших сталинских зон. Вряд ли в другом месте можно было бы считать городом пять десятков двухэтажных панельных домов и «нахаловку» — сотню домишек самостроя, сколоченных из подручных материалов чуть ли не вплотную друг к другу. Скорее это был средний поселок, но здесь, в малолюдных местах, он горло именовался городом.

Организация, в которой предстояло работать