— Ты! — она ткнула пальцем в грудь солиста группы, который при взгляде на нее тоже изменился в лице. — Я смотрю, ты больше не заикаешься? Излечился от недуга?

— Эм… Я… Короче, извини. Это был прикол. На спор, — парень запустил руку в кучерявые каштановые волосы и выглядел смущенным.

— На спор?! Это что за споры такие дебильные?! — возмущенно вскинула брови Мельникова.

— Слушай… — парень замялся, видимо, пытаясь припомнить имя собеседницы.

— Ангелина, — с видом, полным презрения, подсказала она.

— Ангелина, я понимаю, что это выглядит крайне тупо, но я проспорил желание, и выбора у меня не было. Так что еще раз приношу свои извинения.

Ангелина развела руками и, покачав головой, обратилась ко мне:

— Представляешь, этот кадр подошел к нам с девчонками в ресторане и страшно, просто жутко заикался! Просил у меня номер. А я сжалилась, дала. Ну, потому что он же вроде как больной человек, таких нельзя обижать. А, оказалось, что он больной только на голову!

Ангелина одарила его уничижительным взглядом и, тряхнув волосами, двинулась на выход. Парень с виноватой улыбкой посмотрел ей вслед, а потом беспечно пожал плечами.

— Вообще-то таким шутить нехорошо, — осуждающе вставила я. — Тебе вот весело, а для некоторых людей это серьезная проблема, между прочим.

— Да говорю же, желание проспорил, — он закатил глаза. — Это просто шутка, ржака, прикол, понимаешь?

— Когда шутишь, должно быть смешно, а не обидно, — покачала я головой.

— А я смотрю, ты в юморе много понимаешь? — парень иронично вскинул брови. — Я видел тебя со сцены, сидишь кислая как лимон. Это ты за молодоженов так рада? Или музыка наша не нравится?

— Нормальная музыка, — огрызнулась я. — Это у меня свое, личное.

— Парень? — понимающе спросил он, аккуратно складывая гитару в чехол.

— Угу, — бросила я, направляясь к двери.

— Хочешь бесплатный совет? — бросил мне вслед музыкант.

— Нет, спасибо, — отозвалась я.

— Всегда поступай так, как чувствуешь. Забей на разум, он вообще ни черта не знает. Только сердце подскажет, как правильно. И только ему можно доверять.

— Да ты философ, — ответила я, обернувшись к нему в дверях.

— Обращайся, — он сверкнул белозубой улыбкой и отвернулся, переключив внимание на гитариста, который протягивал ему какие-то бумажки.

Алиса

На следующей неделе Яр наконец пришел в школу. Мы встретились в коридоре, и он за руку потащил меня в укромный уголок рядом с подсобкой, где хранились швабры и прочий хозяйственный инвентарь.

Едва его губы коснулись моих, я поняла, что между нами все по-прежнему. Ярослав сжимал меня в объятьях так, будто мы не виделись год.

— Я скучал, скучал, скучал по тебе, — выдыхал он мне в ухо.

Я прижималась к Калашникову, осознавая, что он мой человек. Близкий, родной, любимый. Он был нежнее весеннего ветра и нужнее воздуха.

— Яр, ты меня напугал, — призналась я, ласкаясь о его кожу. — Я думала, ты больше не хочешь общаться.

— Алиса, такого никогда не будет, — зацепив мой подбородок и скользя по лицу внимательным взглядом, проговорил он. — Скорее океаны иссохнут, чем я перехочу с тобой общаться. Я люблю тебя. И это навсегда, поняла?

Его тон был таким нетерпящим возражений, что мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и расплыться в глупой счастливой улыбке.

К сожалению, после свадьбы Беллы мамин контроль не ослаб, и мы с Яром выкручивались, как могли. Пересадили Павлика к Наташе, а сами сели вместе.

Я недоумевала, почему мы не решались на это раньше, ведь Калашников здорово разбирался в математике, и в этом были свои бонусы. Например, во время самостоятельной работы по геометрии помимо своего варианта он успел решить еще и мой. Так я получила первую халявную петярку.

Несколько раз, когда его друг Сева уходил на работу в ночную смену, я сбегала из дома и приезжала к нему в интернат. Все это время мы проводили в кровати: занимались любовью, а потом разговаривали обо всем на свете до зари.

Ярославу катастрофически не хватало сна, ведь когда я не приезжала к нему ночью, он шел работать. Но парень не жаловался и говорил, что отсыпается днем после школы.

Так прошло несколько недель. Близился конец учебы, и я тешила себя мыслью о том, что скоро мы с Яром оба поступим в Москву, где моя мама меня не достанет. И между нами все будет так же хорошо, даже лучше.

Я никак не могла предположить, что в один момент все может оборваться. Резко и болезненно. Я не думала, что наш мир может рассыпаться на части, которые будет невозможно склеить. Не знала, что буду рвать на себе волосы в тщетных попытках спасти то, что когда-то было моей реальностью. Жизнь совсем не банка с оливками. Она может бить тебя в лицо с колена и при этом смеяться. Громко и беспощадно.

Тот день я запомнила на всю жизнь. Ведь именно он стал началом конца.

До окончания учебного года оставалась лишь пара дней. Посредине третьего урока Яра вызвали к директору по громкой связи. Срочно.

Я непонимающе уставилась на него, но он лишь пожал плечами и, одарив меня успокаивающей улыбкой, покинул кабинет. Я постаралась сосредоточиться на занятиях, но когда на перемене Яр так и не появился в классе, я запаниковала.

Спустилась на первый этаж к кабинету директора и стала ждать. Прозвенел звонок на следующий урок, но я не собиралась уходить. У меня было дурное предчувствие, и, к сожалению, интуиция меня не подвела.

Спустя десять минут дверь кабинета наконец распахнулась, и из него вышел Ярослав в сопровождении двух полицейских. Они направились к выходу, а он шел следом за ними. Его лицо было каменным, никаких эмоций, глаза в пол.

— Яр, что происходит? — я вскочила со скамейки, и мой голос прозвучал пискляво.

Он повернулся ко мне, и когда наши взгляды встретились, мое сердце упало. Мне не нужно было слов. Я прочитала все в его глазах: у него проблемы. Серьезные проблемы.

— Куда? Куда тебя ведут? — я подбежала к нему.

— Алиса, поговорим потом. Не переживай, ладно? Я позвоню, — его голос звучал уверенно, но меня это не успокоило.

— Не понимаю, что все это значит? Объясните мне! Пожалуйста! — я начала в панике заламывать руки.

— Задержание подозреваемого с целью доставления его в органы дознания, — сухо ответил мне один из полицейских, бросив на меня косой взгляд.

Я продолжала семенить рядом с Ярославом, задавая вопросы и не получая на них вразумительных ответов, вплоть до полицейской машины, в которую, судя по всему, Калашников собирался сесть.