– Счастливчик. Прости – Счастливый.

Никон только рукой махнул. Ясно же, оскорбить его не хотели.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Слышал о том, что натворили негодяи-бывшие в Хормельской волости, – лицемерно произнес жом Кабан, названный так не только за сходство с геральдическим зверем. Ой нет…

И глубоко посаженные глазки, и сломанный в четырех местах, неудачно сросшийся нос, и поросшие обильной рыжей шерстью руки и грудь…

Это – внешнее.

А вот внутреннее намного интересней.

Кабан – одна из самых опасных зверушек в лесу. Недаром их очень любили рыцари. И в виде окорока, и на щит налепить, и на знамени вышить. Кабан очень быстр, хоть так никогда по нему и не скажешь. Очень умен, силен, злопамятен… даже не так. Он вообще обладает отличной памятью.

И поверьте, не просто так данного жома прозвали Кабаном. Означенной зверушке еще и было чему у него поучиться. Безжалостности, жестокости, коварству…

Броневой знал, кого отправлять навстречу Счастливому.

Сам Броневой занял более важную позицию, на подступах к Звенигороду. А жому Кабану, одному из лучших своих командиров, внятно объяснил его задачу.

Обаять Никона. Заключить союз. И – да! Подставить союзника под удар. При этом не забывая, что Никон тоже далеко не дурак.

И что идет на них Валежный, который не отличается ни добротой, ни терпением.

Вешать будут всех.

Кабан внял, проникся и радовался Никону, как родному. Никон так не радовался, подозревая подвох, но выбора все равно не было. Поодиночке их сожрут. А вот в связке появлялась возможность отбиться.

Оставалось выяснить, кто будет командовать. Но и тут у Кабана были четкие инструкции.

Это среди исполнителей дураки встречаются. А на высших постах их не бывает. Их съедают.

– Жом Никон, вами командовать, что воду в решете носить.

Никон кивнул.

Ну да, подозревал он Кабана, подозревает и подозревать будет. И в каждом приказе будет искать подвох. А значит – промедление. На войне это часто равносильно проигрышу.

Опять же, своих людей Никон постарается под удар не подставлять. И опять – проигрыш.

– У нас тут город Володимир, – ткнул пальцем в карту Кабан.

– Ну да…

– Вот смотри. Эту позицию займу я. Эту – ты. И обороняться будем, как сами захотим. Главное – не пропустить врага к городу.

Никон задумчиво смотрел на карту. Он подошел с юга, вот его и поставили южнее Володимира. Кабан встанет севернее. И передвигать части не придется. Это удобно.

А в чем подвох? Вроде как позиция вполне удобная, лишних проблем возникнуть не должно, тут и пролесок есть, и холмы, и лощины – обороняться удобно. Железная дорога чуть поодаль, то есть с ней тоже проблем не будет.

Нет подвоха?

Не верится. Но и прицепиться не к чему. Разве что у Кабана рядом с лагерем проходила ветка узкоколейки. А у Никона нет. Но ему та колея два раза не нужна! Нормальный бронепоезд по ней отродясь не пройдет, а дрезина или чего там еще…

Да тьфу, три раза…

– Ну… давай так.

– Если мой участок фронта проломят, вы придете на помощь. Если наоборот – я приду.

– Согласен.

– Вы свои идеи среди освобожденцев не продвигаете, я среди ваших ничего лишнего не говорю.

– Опять согласен.

Условия были более чем выгодными.

– Больные, раненые есть?

Никон скривился. Штурм того чертова переезда ему в кошмарах аукался.

– Есть…

– Их в город, в лазареты. Что с патронами?

– Много не бывает.

– Часть дам, часть купить придется.

– Сколько?

Торговались мужчины долго. Орали с громадным удовольствием. Шлепали ладонями по столу, обзывали друг друга, но сговорились. Сто тысяч патронов Никон получал бесплатно. Еще пятьсот – за пятьдесят тысяч золотом. Благо такая сумма у него была.

Безвозмездные пожертвования на правое дело – называется.

Добровольные? Когда как. Обычно люди добровольно выбирали жизнь. И жертвовали золотом.

Что ж. Части были расставлены, люди на своих местах. Оставалось обживаться и ждать врага. Долго бы такая идиллия не продлилась, но Валежный действовал решительно.

Его авангард под командованием полковника Чернова вышел к Володимиру примерно через две недели после появления там Никона. Чернов не был тором. Обычный, в прошлом, крестьянский сын. Впрочем, личное дворянство он уже выслужил, а там и потомственное не за горами будет…

Были бы живы.

* * *

Полковник Чернов оглядывал Володимир.

Старинный город. Красивый.

Золотые купола, каменные белоснежные стены Кремля… жалко будет по нему да пушками. А придется.

Разведка донесла, что под Володимиром ему предстоит сцепиться с Никоном. А Валежный настрого наказал: никаких переговоров с негодяем.

Приказам генерала надо подчиняться, так что Чернов раздавал соответствующие указания подчиненным.

Орешник, Беркут, Роговка, Крутое…

Деревеньки под Володимиром, с севера на юг, которым предстояло стать жестоким полем боя. И они им стали…

Чернову было некуда торопиться. До подхода основных частей еще есть время, а потому… медленно надо. Никуда не спеша. И завалить врага так, чтобы не встал и не выправился.

Итак, Орешник…

* * *

Если деревня названа Орешником, это не просто так. Это за лещину. А если кто собирал дикие орехи… Они вкусные, питательные, а вот как выглядит сама лещина…

В зависимости от везения. Это может быть или куст, или дерево. Если дерево, то не слишком высокое, метров пять. И крона-то у него пушистая. А вот стволик – тоненький…

Не то чтобы рощу напросвет видно. Но и не промахнешься.

Вот рядом с Орешником лещина росла именно такая. Ей бы кустарником быть – он пушистый, густой, за ним слона спрятать можно. А когда деревце… решительно неудобно. Но не ждать же, пока кустарник вырастет?

«Черныши», по фамилии полковника, примерялись к позициям. Постреливали. Получали в ответ такие же выстрелы.

«Кабаны» уже давно здесь окопались и демонстрировали, кто в лесу хозяин. Но «черныши» сдаваться не собирались.

Они не рвались вперед, они не давили массой, они попросту изматывали. Не активная дуэль, нет. Скорее, два снайпера, которые засели друг напротив друга. И поглядывают. И постреливают.

Кто кого?

То одни наступали, то вторые.