Пульс рвется вперед, зрение обострено. Палец ложится на спусковой крючок поднесенного к голове Зилы ствола.

Остановись!

Что-то бьет меня сзади, выбивая дезинтегратор. Перекатом вскакиваю, бью в сторону врага и чувствую, как кулак ударяет в кость. В голове у меня звучит голос отца, он подстегивает, его рука на моем плече, наводит удар в горло Тайлеру. Он смеется, когда мой Альфа издает стон, отшатывается назад, разбрызгивая кровь. Кэт ударяет меня в бок, но я изворачиваюсь, кровь на костяшках, руки подняты, сердце колотится.

Остановись!

Но Враг полностью завладел мной, Тяга его освобождает. Даже здесь, в Складке, перед глазами у меня красная пелена, дыхание перехватывает. Ни одной мысли, кроме той, что Аврора ранена, она в опасности, она – мое все, мой мир, моя…

– КЭЛ, ПРЕКРАТИ! – кричит Скарлетт.

Ос-

та-

но-

вись!

Я закрываю глаза, сопротивляюсь всеми силами. Враг так силен, Тяга так глубока, взывает так громко. И тому и другому трудно противостоять по отдельности, но вместе они сильнее того, что удерживает вместе клетки моего тела, того, что объединяет вселенную в одно целое. Ничего подобного я не испытывал никогда. Не могу объяснить.

Не могу осмыслить.

Но должен одолеть.

В насилии нет любви.

Нет. Любви. В насилии.

И очень медленно я открываю глаза.

На мостике царит хаос. Тайлер поднимается с пола, у него кровь на подбородке. Кэт лежит на полу, держится за ребра.

Зила прижимается спиной к стене, глядит на хаос расширенными глазами, посасывая свой тугой локон.

– Он стоял на режиме «Оглушения», – шепчет она.

– И мы так отлично ладили все это время, – ухмыляется Фин.

Я уже возле Авроры. Все, что я пытался скрыть, вырвалось, кипя, на поверхность. Ледяные стены, скрывавшие мои чувства, разлетелись вдребезги. Сердце колотится о ребра.

Аврора лежит, оглушенная дезинтегратором Зилы, голова ее привалилась к противоперегрузочному дивану, свесилась набок. Глаза закрыты, как во сне.

Но она, как до меня доходит, невредима.

Все хорошо.

– Все живы? – спрашивает Тайлер. Голос у него хриплый после моего удара по горлу.

Все медленно кивают в ответ.

– Кэл, ты мне говорил, что у тебя все под контролем! – сердито обращается он ко мне.

– Я прошу прощения, – говорю я, сам в ужасе от того, что натворил. Что полностью утратил самообладание. – Я не… я не хотел… я не знал, что оружие поставлено на оглушение. А когда увидел Аврору в опасности…

Я мотаю головой, пытаюсь найти слова. Но как описать полет тем, кто никогда не видел неба?

– Прости меня, – говорю я, глядя на Зилу. – Де'саи. Мне стыдно.

– Легионер Мадран, объясните свои действия! – обращается к ней Тайлер.

Зила моргает, не сразу сфокусировав взгляд.

– Мне пришло в голову, что Аврора в основном проявляла свой скрытый дар, когда спала или была без сознания. И я подумала…

– Что имеет смысл в нее стрелять без предупреждения?

– Это был осознанный риск, сэр, – отвечает Зила. – Если бы я предупредила Аврору, вероятность разрушительной оборонительной реакции выросла бы многократно.

Мои товарищи по экипажу переглядываются, сомневаясь, кто для них более опасен – Зила или я. Пусть мое поведение непростительно, но у меня хотя бы причина была.

А Зила… ну она как будто просто сюда не вписывается.

Как будто она в принципе неспособна понимать, что можно делать и чего нельзя.

Тайлер закрывает глаза, трет виски.

– Зила, – говорит он. – Ты на этом корабле умнее всех. Может быть, одна из умнейших во всем Легионе. Но знаешь, в чем твоя проблема?

– Я… я буду рада услышать ваше мнение, сэр.

– Ты о каждой вещи знаешь, как она устроена и как работает. Кроме других людей.

Она моргает. Я вижу слезы у нее в глазах.

– Я…

Кэт, выругавшись, отскакивает назад – Аврора резко вскидывается.

Мышцы ее напряжены, все тело твердо как сталь. Глаза открыты, правая радужка горит белым. Волосы развеваются, как на ветру, легкий ореол темного света окружает ее. Я так близко, что слышу, как потрескивает ток у нее на коже. На языке – натриевый вкус соли. Какая-то сила струится в воздухе и у меня в груди.

– Ну-ну. – Финиан поднимает светлую бровь, смотрит на Зилу. – У тебя получилось.

– Аврора? – окликаю я.

Она вытягивает руки, медленно вставая с пола.

– Н-нуууууу, – говорит она.

– Аврора, ты меня слышишь? – спрашивает Тайлер, выходя вперед.

Воздух полон электричества, у меня волосы встают дыбом.

Корабль дрожит, двигатели работают с перебоями, едва слышный вопль возникает в воздухе. Аврора обращает свои разные горящие глаза к Тайлеру, свет вокруг нее переливается черным.

Скарлетт медленно приближается, с виду без страха, вытянув перед собой руки.

– Кто ты?

Корабль весь трясется, вопль становится громче, свет полыхает темнее – Аврора с трудом пытается заговорить.

– Й-ааа… Й-ааа… Н-не-е-е… к-кто-о-о… ЧТО.

– Ладно, что ты? – спрашивает Скарлетт.

– Э-эшвар, – говорит она.

От этого слова у меня пульс подскакивает. Это название Древних, вымерших сотни тысяч лет назад. Они первые из тех, кто нашел Складку. Первые, кто отправился к звездам. Я торжествующе смотрю на Финиана и вижу, как тает в его черных глазах скепсис. Аврора наклоняет голову, и у меня сердце сжимается при виде струйки крови, текущей из ее носа и капающей с подбородка.

– Чего ты хочешь? – спрашивает Тайлер, сохраняя равновесие в содрогающемся корабле.

Аврора не отвечает. Она оглядывается вокруг, замечает Триггер, закатившийся под главную консоль. Тянется за ним, и статуэтка в ответ дрожит, поднимаясь с пола будто по собственной воле. Аврора, прищурившись, сжимает пальцы в кулак. На поверхности Триггера появляются трещины, эхом отдается в воздухе звук лопнувшего металла.

Я делаю шаг, протягиваю руку. Мы все рисковали жизнью ради этой скульптуры, мы все…

– Нет!

Триггер разлетается по всему мостику осколками металла. Один царапает мне щеку, другой просвистывает мимо горла, вопль в ушах нарастает. А перед Авророй плавает в воздухе алмаз, который был вделан в грудь статуэтки. Он больше, чем сперва казался, – основная его масса была скрыта, как скрыт айсберг под поверхностью океана.

Сейчас он светится, и поверхность его изрезана сложным узором из спиралей.

Аврора манит рукой, и камень подплывает к ней, приземляется на маленькую ладошку. Когда он касается кожи, возникает проекция из чистого света, заполняющая весь мостик – калейдоскоп светящихся точек, миллиарды точек, вихрей, спиралей, узоров, которые узнает любой кадет Академии Авроры.

Голос Кэт перекрывает растущие вопли:

– Млечный Путь!

Вся наша галактика целиком.

Камень переливается, пульсирует. И среди огромного собрания мерцающих звездных систем, вопреки монохромности Складки, десяток солнц становятся красными. Единственное цветовое пятно среди черно-белого, алое, как человеческая кровь. Вопль в воздухе становится почти оглушающим.

Я ощущаю в животе холодный ком панического страха, не понимая толком почему. И чувствую, что у остальных то же самое – сеть их разумов потрескивает инстинктивным ужасом. Страх совершенно первобытный, страх талаена в темноте, когда ему на спину падает тень от крыльев драккана.

Страх жертвы.

Я смотрю на проекцию, борясь с этим ужасом в груди.

Вижу разворачивающуюся перед нами, вокруг нас, галактику, спиралью навивающуюся на огромную черную дыру, лежащую в