– Уйдите, – спокойно бросила волшебница. – Выбольше не нужны. Я плачу вам за то, чтобы вы охраняли дом. Но если этот тип всеже сумел войти, я займусь им сама. Передайте это господину Беррану. А для меняподготовьте баню.

Ведьмак с трудом выпрямился. Йеннифэр, прищурившись, молчаглядела на него.

– Ты отбил мое заклинание, – сказала она наконец. –Ты не волшебник, это видно. Но отреагировал невероятно быстро. Говори, кто ты,незнакомец. И советую, говори быстро.

Йеннифэр перевесилась с кровати, ухватив вырезанного настолбике фавна за неплохо для этой цели приспособленную анатомическую деталь.Не спуская глаз с Геральта, подняла с пола халат с меховым воротником. Плотнообернувшись, встала. Не спеша налила себе еще сока, выпила одним духом,откашлялась, подошла. Геральт незаметно массировал крестец, который минутуназад довольно болезненно соприкоснулся со стеной.

– Геральт из Ривии, – повторила чародейка, глядяна него из-под черных ресниц. – Как ты сюда попал? И зачем? Надеюсь,ничего плохого Беррану не сделал?

– Не сделал. Госпожа Йеннифэр, мне нужна твоя помощь.

– Ведьмак, – проворчала она, подходя ближе иплотнее закутываясь в халат. – Мало того, что ты вообще первый ведьмак,какого я вижу в натуре, так к тому же еще и знаменитый Белый Волк. Наслышана, акак же.

– Представляю себе.

– Не знаю, что ты себе представляешь, – зевнулаона и придвинулась совсем близко. – Ты позволишь? – Она коснуласьрукой его щеки, заглянула в глаза. Он стиснул зубы. – Зрачки автоматическиприспосабливаются к освещению или ты сужаешь их по желанию?

– Йеннифэр, – спокойно сказал Геральт, – яехал в Ринду целый день, не останавливаясь. Я ждал всю ночь, пока раскроютворота. Я дал по черепу привратнику, который не хотел меня впускать. Невежливои нахально нарушил твой сон и покой. И все потому, что моему другу нужнапомощь, которую в силах оказать только ты. Окажи ее, прошу, а потом, еслипожелаешь, мы поболтаем о мутациях и аберрациях.

Она отступила на шаг, некрасиво скривила губы.

– О какого рода помощи идет речь?

– О восстановлении магически пораженных органов. Горла,гортани и голосовых связок. Поражение такое, словно его вызвал пурпурный туман.Либо что-то похожее.

– Похожее, – повторила она. – Короче говоря,не пурпурный магический туман поразил твоего друга. Так что это было? Нуговори, когда меня будят на рассвете, у меня нет сил и желания зондировать твоймозг.

– Хм… Лучше будет, если я все начну сначала…

– О нет, – прервала она – Если все так уж сложно,то немного повремени. Во рту противно, волосы взлохмачены, глаза слипаются, даи другие утренние заботы сильно ограничивают мои способности восприниматьсказанное. Спустись в баню и подожди. Я сейчас там буду, и ты мне всерасскажешь.

– Йеннифэр, я не хотел бы показаться нахалом, но времяуходит. Мой друг…

– Геральт, – прервала она, – ради тебя явылезла из постели, хоть и не собиралась делать этого до обеда. Я готоваотказаться от завтрака. Знаешь почему? Потому что ты принес мне яблочный сок.Ты спешил, ты страдал из-за мучений друга, ты ворвался сюда силой, колотя людейпо черепам, и, несмотря на это, уделил внимание жаждущей женщине. Тем самым тырасположил меня к себе, и, возможно, я тебе помогу. Но от воды и мыла неоткажусь. Иди в баню. Прошу.

– Хорошо.

– Геральт?

– Да? – Он задержался на пороге.

– Воспользуйся оказией и искупайся тоже. По запаху ямогу определить не только породу и возраст, но и масть твоего коня.

Она вошла в тот момент, когда Геральт, сидя нагишом намаленькой табуретке, ополаскивался из ушата. Он кашлянул и скромно отвернулся.

– Не стесняйся, – сказала она, кидая охапку одеждына вешалку. – Я не теряю сознания при виде голого мужчины. ТриссМеригольд, моя подружка, говаривает, что если ты видела одного, значит, виделавсех.

Он встал, обернувшись полотенцем вокруг бедер.

– Прелестный рубец, – улыбнулась Йеннифэр, увидевего грудь. – Что это было? Попал под пилу на лесопилке?

Он не ответил. Чародейка продолжала его разглядывать,кокетливо наклонив голову.

– Первый ведьмак, которого мне удалось рассмотретьвблизи, к тому же совершенно раздетого. Ого-го! – Она наклонилась,прислушалась. – Как странно бьется твое сердце! Очень медленный ритм. Тыможешь регулировать выделение адреналина? Ах, прости, профессиональноелюбопытство. Похоже, тебя раздражают разговоры о свойствах твоего организма. Иты привык эти свойства называть словами, которых я очень не люблю, и при этомвпадаешь в патетический сарказм, которого я не люблю еще больше.

Он не отвечал.

– Ну довольно. Моя ванна остывает. – Йеннифэрсделала такое движение, словно хотела скинуть халат, но замялась. – Я будукупаться, ты будешь рассказывать. Сэкономим время. Но… Не хочу тебя смущать, ктому же мы почти незнакомы. Поэтому, следуя правилам приличия…

– Я отвернусь, – неуверенно предложил он.

– Нет. Я должна видеть глаза собеседника. У меня естьидея получше.

Он услышал, как она произнесла заклинание, почувствовал, какзадрожал медальон, и увидел черный халат, мягко падающий на пол. А потомуслышал плеск воды.

– Теперь я не вижу твоих глаз, Йеннифэр, – сказалон, – жаль.

Невидимая волшебница, фыркнув, заплескалась в бадье.

– Рассказывай.

Геральт прекратил борьбу с брюками, сел на табурет.Застегивая пряжки ботинок, излагал приключение у реки, сокращая до минимумаописание борьбы с сомом. Йеннифэр не походила на человека, интересующегосярыболовством.

Когда он дошел до того места, где существо-облако выбралось изкувшина, большая губка, намыливавшая невидимость, замерла.

– Так, так, – услышал он. – Любопытно. Джинн,запертый в бутылке.

– Какой там джинн, – возразил он. – Какая-торазновидность пурпурной мглы. Какой-то новый, неизвестный ее вид…

– Новый и неизвестный вид заслуживает того, чтобы егокак-то назвать, – произнесла невидимая Йеннифэр. – Джинн – названиеничуть не хуже других. Продолжай, пожалуйста.