Геральт отстегнул от пояса мешочек и подкинул его в руке, невыпуская ремешка.

– Меня не купишь, – гордо произнес цербер.

– А я и не собираюсь.

Привратник был слишком громоздок, чтобы обладать рефлексом,позволяющим уклониться или закрыться от быстрого удара обычного человека. А отудара ведьмака он не успел даже зажмуриться. Тяжелый мешок с металлическимзвоном саданул его в висок. Он рухнул на дверь, обеими руками хватаясь застворку. Геральт оторвал его ударом в колено, толкнул плечом и хватил мешочкомеще раз. Глаза у привратника помутнели и разбежались в комичном косоглазии,ноги сложились, как два складных ножика. Ведьмак, видя, что дылда хоть уже почтипотерял сознание, но все еще пытается размахивать руками, приложил ему сразмаха в третий раз, прямо по темечку.

– Деньги, – буркнул он при этом, – открываютлюбые двери.

В сенях было темновато. Из-за двери слева доносился громкийхрап. Ведьмак осторожно заглянул туда. На разобранной лежанке спала, выводяносом затейливые рулады, толстая женщина в ночной рубашке, задранной вышебедер. Картина не из самых изысканных. Геральт затянул привратника в комнату изапер снаружи дверь на засов.

Справа располагалась следующая дверь, полуоткрытая, а за нейкаменные ступени, ведущие вниз. Ведьмак уже собирался было пройти мимо, когдаснизу долетело невнятное ругательство, грохот и сухой треск бьющегося сосуда.

Помещение оказалось большой кухней, заполненной сильно пахнущимитравами и смолистыми дровами. На каменном полу, меж черепков глиняного кувшина,низко наклонив голову, ползал на коленях совершенно нагой мужчина.

– Яблочный сок, мать твою, – произнес он так, чтотрудно было разобрать, крутя при этом головой, как баран, который по ошибкебоднул крепостную стену. – Сок… яблочный… желает… Где слуги?

– Чего желаете? – вежливо спросил ведьмак.

Мужчина поднял голову и икнул. Глаза у него были тупые икрасные.

– Она желает яблочного сока, – сообщил он и, струдом приподнявшись, уселся на прикрытый овчиной сундук, опершись опечь. – Надо… отнести ей наверх, а то…

– Я имею удовольствие разговаривать с купцом БоБерраном, фактором и посланником?

– Тише, – болезненно поморщился мужчина. – Неверещи. Слушай, там, в бочонке… сок… яблочный. Налей во что-нибудь… и помогимне подняться по лестнице, лады?

Геральт пожал плечами, потом сочувственно покачал головой.Сам он по возможности избегал алкогольных приключений, но состояние, в которомпребывал купец, не было ему совсем уж чуждо. Он отыскал среди сосудов кувшин иоловянный кубок, зачерпнул из бочонка сока. Услышал храп и повернулся. Голыймужчина спал, свесив голову на грудь.

У ведьмака появилась дурная мысль облить его соком иразбудить, но он тут же раздумал. Взял кувшин и вышел из кухни. Коридороканчивался тяжелыми, инкрустированными дверями. Он осторожно вошел, раскрыв ихровно настолько, чтобы можно было проскользнуть в комнату. Было темно, пришлосьрасширить зрачки. И тут же скривить нос.

В воздухе висел тяжелый запах прокисшего вина, свечей иперезрелых плодов. И чего-то наподобие смеси аромата сирени с крыжовником.

Он осмотрелся. На столе посреди комнаты громоздилиськувшины, графины, кубки, бокалы, серебряные блюда и вазы, тарелки, вилки и ножис ручками из слоновой кости. Помятая, сползшая набок скатерть, твердая отвоска, стекавшего с подсвечников, была залита вином, пестрела фиолетовымипятнами. Апельсиновая кожура блестела словно цветы среди косточек слив иабрикосов, хвостиков от груш и обобранных от ягод виноградных кистей. Одинкубок был перевернут и разбит. Другой цел, наполовину полон, и из него торчалаиндюшачья кость. Рядом с кубком стояла черная туфелька на высоком каблуке.Туфелька была сделана из кожи василиска. Дороже материала для обуви на свете несуществовало.

Вторая туфелька валялась под столом на небрежно брошенномчерном платье с белыми оборками и шитьем на тему растительных мотивов.

Геральт постоял минуту, нерешительно, борясь с чувствомнеловкости, желанием развернуться и уйти. Но это означало бы, что цербер всенях получил свое напрасно. Ведьмак не любил делать что-либо напрасно. В углукомнаты он заметил винтовую лестницу, на ступеньках которой лежали четыреувядшие розы и салфетка, испачканная вином и карминовой губной помадой. Запахсирени и крыжовника усиливался.

Лестница вела в спальню, пол которой покрывала большаякосматая шкура. На шкуре валялась белая рубашка с кружевными манжетами инесколько белых роз. И черный чулок.

Второй чулок свисал с одного из четырех резных столбиков,поддерживавших балдахин над ложем. Рельефы на столбиках изображали фавнов инимф в разных позах. Некоторые позиции были весьма любопытными. Другие –идиотски смешными. Многие повторялись. В принципе.

Геральт громко кашлянул, глядя на обилие черных локонов,выбивающихся из-под дамастового одеяла. Одеяло пошевелилось и застонало.Геральт кашлянул громче.

– Бо? – невнятно вопросило обилие черныхлоконов. – Принес сок?

– Принес.

Из-под черных локонов возникло бледное треугольное лицо,фиалковые глаза и узкие, слегка кривившиеся губы.

– О-о-ох… – губы скривились еще сильнее. –О-о-ох… Умру от жажды…

– Прошу.

Женщина села, выбравшись из-под одеяла. У нее были ладныеплечи и красивая шея, на шее – черная бархотка со звездообразным, искрящимсябриллиантами украшением. Кроме бархотки, на женщине не было ничего.

– Благодарю. – Она взяла кубок, жадно выпила,потом подняла руку и дотронулась до виска. Одеяло сдвинулось еще больше.Геральт отвел глаза. Тактично, но без особого желания.

– Кто ты, собственно говоря, такой? – спросилачерноволосая женщина, щуря глаза и прикрываясь одеялом. – Что тут делаешь?Где этот баран Берран?

– На который вопрос следует отвечать в первую очередь?

Он тут же пожалел об иронии. Женщина подняла руку, изпальцев выстрелила золотая лента. Геральт рефлекторно отреагировал, сложивладони Знаком Гелиотропа, выхватил чары уже перед самым лицом, но разрядоказался настолько сильным, что его отбросило назад, на стену. Он сполз на пол.

– Не надо! – крикнул он, видя, что женщинаподнимает руку снова. – Госпожа Йеннифэр! Я пришел с миром, без злыхнамерений!

От лестницы послышался топот, в дверях возникли фигуры слуг.

– Госпожа Йеннифэр!